Стали ли мы свободнее?

Размышление рядового священника
об Архиерейском Соборе 2017 года

 

Архиерейский Собор 2017 года

 

 

В начале декабря минувшего года состоялся Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. Ранее (в № 23 (191)) мы публиковали три обращения к этому собранию наместника и братии Почаевской лавры об актуальных проблемах современной церковной жизни, но еще не информировали читателей о его итогах. С Божией помощью планируем в будущем уделить этому внимание и сегодня помещаем небольшую заметку-размышление священника с Украины, касающуюся в первую очередь утвержденного Собором документа «О канонических аспектах церковного брака».

 

Дорогие братья и сестры, прошел Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. На нем рассматривались очень серьезные и важные вопросы. Были приняты разные решения, которые призваны руководить и направлять нашу жизнь ко спасению. Православный народ – это вовсе не безучастный зритель собраний священноначалия, он самый что ни на есть участник: именно через народ Божий осуществляется рецепция принятых решений.

В связи с этим весьма актуальна проблема воспитания верующих в чистоте Православной веры. Ведь при преобладании заблуждений, при уклонении в ереси и другое что-либо подобное народ Божий теряет чувство правды Божией и может попасть в общий поток уклоняющихся и явно противящихся Богу людей. Духовная война между добром и злом в сердце человека, между возвышением к горнему и обмирщением к дольнему – идет сегодня с еще большей напряженностью.

На Архиерейском Соборе в слове Святейшего Патриарха Кирилла президенту Российской Федерации Путину В. В. мы услышали следующее: «После революционных событий, когда были провозглашены принципы отделения Церкви от государства, казалось, что государство устранится от того, чтобы играть столь опасную для целостности государства и народа роль, отделяя Церковь от возможного прямого диалога с народом. Но произошло совсем не то: буквально с первых дней существования новой власти, уже через особые институции, включенные в спецслужбы тогдашнего советского государства, начались попытки формировать ту же политику, что была до революции, а именно – согласовывать назначения, контролировать все, что происходит на уровне высших церковных решений. Другими словами, вмешиваться в церковную жизнь, преследуя конкретные цели, причем в то время к общегосударственным интересам активно подключились интересы идеологические».

Такое сравнение дореволюционной жизни Православной Церкви со временем гонений и жестоких репрессий большевистской деспотии и постановка знака равенства между ними вызывает недоумение. Нашему Первоиерарху в год 100-летия государственного переворота, клятвопреступления народа Божиего в большей своей массе, предательства элитой общества Государя – можно было бы найти более важное и точное сравнение и глубже раскрыть причины греха революционного бунта против богоустановленной власти и его последствия для жизни народа.

Однако даже попытавшись оставить это высказывание в пределах пояснения «а именно» касательно согласования назначений и контроля над церковными решениями, нам стоило бы задуматься: а действительно ли мы стали свободнее? И действительно ли наша свобода зависит от этого согласования назначений и контроля над церковными решениями? Или же – от хранения чистоты Православной веры, соблюдения ее догматов и канонов?

Вот что надо было бы выверить, проводя глубокое критическое исследование синодального периода жизни Православной Церкви. Однако (и в этом нет никакой тайны) размышления на данную тему могут привести нас к печальному заключению: мы не свободны, мало того – нашу несвободу пытаются закрепить на соборном уровне, что в корне противоречит каноническому строю жизни Православной Церкви.

 

 

Документ «О канонических аспектах церковного брака», принятый на Архиерейском Соборе 2017 года, является вышесказанному ясным подтверждением. Не будем его разбирать целиком, а рассмотрим то, что бросается сразу в глаза. В разделе, посвященном церковному браку с инославными, впервые в Русской Православной Церкви статус соборного решения пытаются придать практике, которая сложилась именно в ее синодальный исторический период. Мы видим тут ссылки не на соборные правила, а на «указы», «устав духовных консисторий», «распоряжения и инструкции», появившиеся вследствие доминирования светской власти над духовной.

Вот над чем следовало бы задуматься и выразить к этому свое отношение, а не к «назначениям» и «контролю решений». Т. е. под предлогом пастырской икономии «указами» и «уставом духовных консисторий» (а в современном времени – уже решением Архиерейского Собора!) хотят упразднить священные каноны Вселенских Соборов (Трул. 72 и др.).

Значит, за время несвободы в синодальный период и в постреволюционной истории, и даже в современной мы продолжаем быть в зависимости от политики? Ибо как тогда, так и сегодня это более связано с процессом обмирщения и «заземления» наших устремлений. И для истинной свободы было бы необходимо напомнить непреложные духовные каноны, спасительные для нас и тех, кто нас окружает.

Так, Вселенский Собор в Трулле, решения которого не подлежат пересмотру как решения Вселенского Собора, не только не дозволял, но и налагал строгое прещение за нарушение канона (72 правила): расторжение незаконного брака и отлучение, богословски объясняя данное положение следующим образом: «Ибо не подобает смешивать несмешаемое, ни совокупляти с овцою волка, и с частью Христовою жребий грешников».

 

Греко-католики (униаты) на «майдане»

 

Да, для современных христиан это – дилемма, серьезный выбор, – как для России с массой народа инославного и иноверного, так и для Украины с традицией «смешанных браков», в изобилии исторически осуществлявшихся в западных регионах страны.

Архиерейский Собор нам предлагает следующее решение: «Древние церковные каноны (Трул. 72, Лаод. 31) ради защиты Церкви от распространения ереси запрещали православным христианам вступать в брак с еретиками. Этот подход и ныне должен применяться по отношению к членам еретических и раскольнических сообществ, враждебных Церкви и создающих угрозу ее единству.

Иной подход, основанный на принципе икономии, применяется в отношении браков с представителями тех инославных сообществ, которые не враждебны Православной Церкви. Этот подход, отраженный в постановлениях синодального периода, подытожен в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви».

В принятый документ вводится новый принцип деления еретиков на «враждебных» и, как надо полагать, еретиков «не враждебных», хотя в тексте «не враждебных» еретиков уже и еретиками не называют. Но возникает вопрос, связанный непосредственно с действительностью: католики и греко-католики – это сообщества инославные нам «не враждебные» или еретики? Вот допустим, во исполнение данного решения: венчать ли нам католика или греко-католика с православным верующим? Как нам определить, враждующая эта сообщность или нет? У нас на Украине греко-католики и католики в 90-е годы забрали сотни храмов; в современной истории жизни Православной Церкви на Украине идет постоянное давление со стороны этих «инославных сообществ». Т. е. вопрос: сколько они должны забрать храмов, избить верующих или что еще совершить, чтобы их называть «враждебными еретиками»? Но если в синодальном периоде эта «икономия» – дозволение браков с инославными – была связана с целым списком серьезных ограничений, то современная расплывчатая формулировка разве не является «проломом в стене», разрушением всяких оград?
Такое ощущение, что священноначалие, наверное, в виду редкого совершения Таинства Венчания, не осмысливает те молитвы и прошения, которые должен возносить священник в Таинстве, призывая Духа Святаго на брачующихся, желая им жизни благочестивой и т. д. Или у нас уже точно закрепляется форма «отвлеченного благочестия» – «благочестия» без истинной веры? Нам видится, что положение дел в отношении брака с инославными до этого архиерейского соборного решения было более православным, нежели теперь, со всеми такими недоумениями...

Протоиерей Тимофей КУЧУК

 

Печатается в сокращении
и с литературной правкой «ПК»