Церковь гонимая

 

Мы думали, что Он был поражаем,
наказуем и уничижен Богом…
Но Он язвлен был за грехи наши
и мучим за беззакония наши.
(Ис. 53, 4–5)

 

ЭТО БУДЕТ СКОРО!

 

Мы, – говорил шахтер, – собирались в шахтах. Пробирались из бараков так, чтобы никого не разбудить. Шли в полной тьме. Мороз. Одежда плохая, обувь тоже не лучше. Только и горела внутренняя жажда – слышать шепотом произносимые молитвы. Какой там хор? Какая роскошь, иконы, паникадила? Тишина была да темь. Такой тишины ни в одном храме другом не встретишь. Напрягались, слушали, чтобы не пропустить ни слова. Собирались чаще всего часам к четырем. О чем только не передумаешь, пока, затаив дыхание, пробираешься к заветной шахте. Зато уж молитва была какая! И как долго-долго она потом не выбивалась!.. Бывало, что и «накрывали». Кого хватали, кого на месте душили, кое-кто половчее убегал. И потом долго-долго не могли собраться оставшиеся».

 

ЛИТУРГИЯ

 

Темнело. Чуть слышный стук в трубу… Тихо, стараясь не скрипнуть дверью, выходит сгорбленная фигурка, до глаз замотанная платком. Осторожно отдвигается задвижка. Входят неслышно. Через несколько минут снова тихий стук в трубу. Снова «привратница» неслышной тенью впускает пришедших… Ждут еще некоторое время во мраке. Ждут сосредоточенно, не разговаривая, каждый думает о том – не в последний раз ли это?..

Собрались. Начали шепотом служить Литургию. Старенький священник тихо, с глубоким чувством говорил ектении, многие плакали, особенно когда причащались. А причащались все, кто был. Какое счастье – святая Литургия! Приведет ли Господь еще? Какой риск и какое мужество! Но любовь все побеждает.

 

К ОДНОЙ ЦЕЛИ!

 

Темнота – хоть в глаз коли… За овином залаяла собака. За ней – другая, третья. Надо переждать. Под ногами скрипит снег. Яркая луна вышла из-за туч и осветила поле. Темные фигурки прячутся за плетень. Потом они тихо-тихо поплывут к крайней избе.

Там, не зажигая огонь, в простенькой (из мешковины сшитой) фелони архимандрит Н. Он готовится служить новогодний молебен. Стоя у аналойчика, он вспоминает своих духовных чад. Кто из них пришел, и кто нет! «Господи, – вздыхает он больной грудью, – сохрани Ты их и собери всех сюда помолиться единым сердцем и едиными устами…».

Завтра Новый год! Что он еще принесет этим отверженным миром людям?..

«Господи! – снова вздыхает грудь, – хоть бы почаще нам собираться. Или Ты отнимешь у нас и это?». Архимандрит плачет…

 

ВЕСЕЛУХА

 

В одном месте еще при Борисе Годунове была построена башня. Ее назвали «Веселуха». Местечко то было глухое, никто туда уже не ходил. Заросла башня бурьяном и лопухами. Только ребятишки облюбовали это место для игры в войну.

Однажды, играя так, они услышали приглушенное пение. Женские голоса тихо пели молитвы… потом пение прекращалось и, спустя немного, пели опять…

– Ванька! – обратился один мальчик к другому, – слышишь?

– Слышу, – ответил тот, – поют.

– Надо сказать отцу!

– Не надо.

– А если это шпионы?

Сказали старшим, а те начальству, и через час уже вели связанных семь-восемь женщин. Среди них – избитый до крови иеромонах.

С тех пор «Веселуха» замолкла. Не стали и ребятишки играть около нее. Стыдно было, хоть они и ребятишки…

 

ПОДРУГА

 

Настя пришла ночевать к своей подруге Нине Ивановне. Зная, где ключ, он открыла дверь и вошла в комнату. Не успев закрыть за собой дверь, она почувствовала, что в нее кто-то ломится.

– Кто там? – окликнула Настя.

Ответа не было. Она пошла и приоткрыла дверь. В нее тут же ворвались трое военных.

– Вы будете Нина Ивановна?

– Я, – ответила твердо Настя.

– Вы арестованы.

– Подождите минутку, я переоденусь.

Пройдя в спальню, она схватила листок бумаги и написала: «Милая моя Нина, у тебя малые детки, с кем они останутся? Я иду за тебя с радостью. Твоя Настя». Сунув записку под подушку, она перекрестилась и спокойно вышла к конвою. Больше ее никто не видел никогда!..

 

В ГОРАХ

 

Они были высокие и неприступные. Снег блестел на их вершинах. В долинах – зеленая трава и цветы. По разбитой тропинке поднимался человек. Он был еще молод. Тяжелые мешки были на его плечах. Посидев на камне, он опять устало пошел вверх. «Господи! – шептал путник, – хоть бы все было благополучно. Ну и времена стали, в горах – и то житья нет!»

Долго шел незнакомец. Он не раз переходил пропасти, переваливал через ущелья, миновал леса, быстрые реки. Вдруг он остановился. Вид его был настолько растерянный и убитый, он едва не упал в обморок. «Где же они, где мои милые братья? – шептал путник, водя взглядом по дымной площадке, где только что была пещера отшельников. – Милый брат Иван, Максим, Феодор, Николай, Василий, Тихон, Владимир. Да где же вы, что стало с вами?»

Ответа не было. Только ветер взвыл и, подняв облако горячей золы, рванулся с кручи… Бедный путник упал на землю и долго-долго плакал…

 

Архимандрит Тихон (АГРИКОВ)
«С Евангелием»

 

    В рамках антирелигиозной пропаганды в СССР проводилась кампания по массовому уничтожению «объектов религиозного культа», в частности, церквей. Главным объектом гонений стала Русская Православная Церковь.
    В 1917 году в России насчитывалось 78 000 храмов и 1253 монастыря. Уже в 1920 году на территории Советской России было ликвидировано 673 монастыря. В 1991 году в России оставалось около 7 500 храмов и 16 монастырей.
В том же 1917 году в России насчитывалось около 100 000 священнослужителей Русской Православной Церкви, к 1929 году их осталось 35 000.
    У Церкви было изъято 827 540 десятин земли, капиталов на 4 миллиарда 248 млн. рублей. В монастыри вселено 1 680 000 рабочих и красноармейцев. Монастыри использованы: под санатории – 48, под учреждения социального обезпечения – 168, под школы – 107, под больницы – 349, под советские учреждения – 287 и т. д.

 

По материалам СМИ