У одра умирающего Императора

 

«Смерть Александра III»
Гравюра из французского журнала
«Le Petit Journal», 1894 год

 

Роковая болезнь обнаружилась и обострилась у Императора за год до смерти. Врачи предписали ему изменить режим, но это было не в характере Александра III. Он по-прежнему очень много работал. В конце концов доктора настоятельно рекомендовали больному ехать на остров Корфу в Ионическом архипелаге. Но мысль расстаться с Россией была тяжела для Государя. 21-го сентября 1894 года Царская Семья прибыла в Ливадию, а 5-го октября по телеграфу на всю Россию разнеслась зловещая новость: «В состоянии здоровья Государя Императора замечается ухудшение – общая слабость и слабость сердца увеличиваются».

8-го октября в Ливадию приехала греческая королева Ольга Константиновна и ее мать Великая Княгиня Александра Иосифовна, которая и привезла с собой Кронштадтского пастыря. На военном корабле они прибыли в Ялту, и отец Иоанн сразу же отправился в малую церковь при дворце служить заздравную Литургию. <…>

10-го октября Император встретился с отцом Иоанном. «Я был позван в 11 часов утра, – записал батюшка. – Идучи к Высокому Больному, я думал: как бы мне лучше, сердечнее приветствовать Царя, тяжко больного? А незадолго пред этим я читал Послание святого апостола Павла к ученику его Тимофею, и в нем особенно мне показались пригодными в моем положении для первого привета Царю слова, выражающие величие Господа – Царя Царей, от Которого все Цари получают свою державу и власть над народами. Я и запомнил эти слова. Вхожу в кабинет Его Величества. Государь встретил меня стоя, в шинели, хотя сильный отек в ногах не позволял ему стоять. Я приветствовал его <...>. После этого благодарил Государя, что Он удостоил меня пригласить в Ливадию и лицезреть Его Особу. Он изволил сказать, что Он „не смел сам пригласить в такой далекий край России“».

После этого посещения Александру III стало настолько лучше, что начали надеяться если не на полное выздоровление, то на улучшение, которое позволило бы больному прожить при строгом соблюдении советов врачей еще годы.

17-го октября Ялта с утра особенно оживилась – улицы запестрели флагами, отовсюду несся колокольный звон, призывая всех к молитве за Царя. Гражданские и военные власти, чиновники разных ведомств в праздничной форме и оживленные обыватели спешили в храмы, которые были в тот день переполнены. Русские люди, вспоминая чудесное спасение Царя с Семьей в 1888 году, молились теперь о спасении его от новой грозной опасности – от тяжкого недуга. Отслужили и панихиду по погибшим во время того страшного крушения, когда царский поезд сошел с рельсов. Крыша вагона, в котором во время обеда находилась Царская Семья, стала проваливаться, и Император, приняв ее на свои могучие плечи, держал до тех пор, пока жена и дети не выбрались живыми и невредимыми из-под обломков.

И все же могучий, почти двухметровый великан угасал. «Я не считал свою миссию выполненной, доколе сам не причащу Высокого Больного...», – в день памяти о чудесном спасении отец Иоанн приобщил Императора Святых Христовых Таин – второй раз за время болезни. <…>

В роковой день 20-го октября Император пожелал еще раз причаститься из рук своего духовника протопресвитера Янышева, после чего стал прощаться с членами Царской Фамилии. В 11 часов утра положение больного резко ухудшилось. Он пожелал встретиться с отцом Иоанном. «Я поспешил явиться, – писал батюшка, – тотчас по совершении Литургии и оставался в Высочайшем присутствии до самой блаженной кончины Государя. По желанию Государыни Императрицы я прочитал молитву об исцелении болящего и помазал Его елеем из лампады от чтимой чудотворной иконы, доставленной усердствующими чрез одного из ялтинских священников. Приняв с искренней верой это благочестивое усердие, Государь Император выразил желание, чтобы я возложил мои руки на главу Его, и я долго держал их. Государь находился в полном сознании, просил меня отдохнуть, но я сказал, что не чувствую усталости, и спросил Его: „Не тяжело ли Вашему Величеству, что держу долго руки мои на голове Вашей?“ – „Напротив, мне очень легко, когда Вы их держите“, – сказал он. Потом Ему угодно было сказать: „Вас любит русский народ“. – „Да, – отвечал я. – Ваш народ любит меня“. – „Любит...“».

Незадолго перед кончиной Государя отец Иоанн снова молился. Императрица ни днем ни ночью не покидала супруга, до последней минуты оставаясь непоколебимо верной своему долгу и чувству. В течение 28 лет она служила образцом и примером супруги русским женщинам.

«Он тихо скончался, – свидетельствовал отец Иоанн. – Вся Семья Царская безмолвно, с покорностью воле Всевышнего, преклонила колена. Душа же Помазанника Божия тихо отошла ко Господу, и я снял руки свои с главы Его, на которой выступил холодный пот. Мир душе Твоей, Великий Государь и верный слуга Царя царствующих! Не плачь и не сетуй, Россия! Хотя ты и не вымолила у Бога исцеления своему Царю, но вымолила зато тихую, христианскую кончину, и добрый конец увенчал славную Его жизнь, а это дороже всего!»

 

По книге Н. ГОРБАЧЕВОЙ
«Великие пророки: Иоанн
Кронштадтский». М., 1999.

 

 

 

---

 

 

Об истинном монархическом миросозерцании

 

Продолжение. Начало см. в № 2 (98)

 

Предлагаемое ниже вниманию благочестивого читателя сочинение приснопамятного подвижника благочестия архиепископа Серафима (Соболева) «Об истинном монархическом миросозерцании» стало откликом Владыки-монархиста на критику другой его книги – «Русской идеологии». Архиепископ Серафим опровергает неосновательные возражения против богоустановленности царской власти и другие неправые мнения, которые нередко можно встретить и сегодня в книгах и статьях современных авторов.

 

5. ВОЗРАЖЕНИЕ ПРОТИВ НАШЕГО ПОНИМАНИЯ СЛОВ
СВЯТОГО ФЕОДОРА СТУДИТА О ПРОИСХОЖДЕНИИ ЦАРСКОЙ
ЕДИНОДЕРЖАВНОЙ ИЛИ САМОДЕРЖАВНОЙ ВЛАСТИ И ПРОТИВ НАШЕГО
ТОЛКОВАНИЯ АПОСТОЛЬСКИХ СЛОВ: «НЕСТЬ БО ВЛАСТЬ АЩЕ НЕ ОТ БОГА,
СУЩИЯ ЖЕ ВЛАСТИ ОТ БОГА УЧИНЕНЫ СУТЬ»

 

Да, римская доктрина государственности была основана на принципе абсолютной власти государства или самого народа, по его слиянии с государством. Носителем этой власти в императорский период был римский Император как делегат римского сената и народа. По римской теории, власть самодержавная, верховная, имеющая за собою последнее решение, принадлежала не Императору, а народу (Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М., 1905. Ч. II. С. 116–117). Так было в теории. Но не так было в действительности. Еще до Юлия Цезаря (100–44 гг. до Р. X.), во времена узурпаторов, римский народ не имел ровно никакой власти. Его выборные делали, что хотели. Самая власть узурпаторов покупалась в Риме за деньги. А в провинциях Италии полководцы даже воевали друг с другом, совсем не сообразуясь с волей народа. Народ имел все права для выборов, смены властей, для контроля всех государственных учреждений, но все это было пустым звуком.

С появлением Юлия Цезаря вся полнота власти была сосредоточена в его руках, а не в руках народа и даже не по делегации от народа. Не на этой делегации он основал свою власть, а на божественном авторитете, ибо был убежден, что ему принадлежала власть в силу провиденциального назначения. Он даже требовал себе божественных почестей и воздвигал себе храмы, возвысив себя до личного обожествления.

Вот почему Юлий Цезарь поставил себя выше сената, народа и всей Римской республики и совсем не сообразовался с законами, которые говорили в пользу власти народа, будучи проникнут сознанием власти во имя народного религиозного идеала, а не во имя народной воли, которую он открыто отвергал. Вся верховная самодержавная власть принадлежала только ему одному (Там же. С. 12–20).

Эту самодержавную власть в той или иной мере удерживали за собой и последующие римские Императоры на основании теории о царской власти как божественной делегации, посредством личного обожествления. Правда, избрание Императора сенатом и народом оставалось всегда, но это избрание совсем не говорило о какой бы то ни было зависимости римских Императоров от народной воли – оно было простой фикцией. Между тем личное обожествление римских Императоров совсем не было пустым звуком и в глазах массы народа было твердым основанием для их власти. В его глазах личность Императора была священной. Даже комната, где родился бывший Император, была священна, и в нее нельзя было войти без благоговейной молитвы. По свидетельству римского историка Светония (75–160 гг. по Р. Х.), при воцарении римского Императора Веспасиана (9–79 гг. по Р. Х.) к нему явилось два человека из народа и просили его исцелить их. Один был слепой, другой хромой (Там же. С. 22–24).

 

Архиепископ
Серафим (СОБОЛЕВ)

Об истинном монархическом
миросозерцании. СПб., 2002.

 

Продолжение см. в след. номере