В сопротивлении разрушителям

13/26 февраля – память сщмч. Сильвестра, архиеп. Омского

 

 

 

Священномученик Сильвестр родился 1 июня 1860 года в селе Косовка Сквирского уезда Киевской губернии, в семье диакона Льва Ольшевского, и в Крещении получил имя Иустин.

Во время учебы в Киевской духовной семинарии был назначен в чтецы к знаменитому профессору академии архимандриту Сильвестру (Малеванскому), который имел слабое зрение. Иустин, как он сам впоследствии и говорил, был «очами и пером» ученого­богослова и монаха­подвижника.

В 1883 году, после семинарии, архимандрит Сильвестр рекомендовал одаренного и трудолюбивого юношу к поступлению в Киевскую духовную академию, которую тот окончил в числе первых со степенью кандидата богословия в 1887 году.

Учась в семинарии и академии, Иустин все каникулы проводил в своей семье, в селе, где служил его отец. Село и весь район были заполонены штундистами. Видя, с какой быстротой распространяется сектантское учение, он решил посвятить свою жизнь миссионерскому служению.

В 1890 году Иустина Львовича пригласили преподавать всеобщую и Русскую гражданскую историю в Полтавской духовной семинарии, а также нести послушание епархиального миссионера. С этого времени его более чем 20­летняя миссионерская деятельность была связана с Полтавской епархией.

Общаясь в качестве миссионера с самыми разными людьми из всех сословий, Иустин Львович приобрел опыт, какой не всегда имели приходские священники. Его слушателями были и непоколебимые в вере православные, и колебавшиеся в своих убеждениях, и вовсе отпавшие от Церкви, и раскольники, именовавшие себя старообрядцами, и сектанты, и даже малочисленные еще в то время толстовцы.

Наблюдая сектантское движение и его развитие, он осознал весь масштаб этой угрозы для Русского народа и даже для существования России. Будущий священномученик говорил: «Всем видно и известно, что те из славянских народов, которые неизменно верны остались Православию, каковы Русские, черногорцы, сербы, болгары, Господь благословил государственной самостоятельностью и всяким благополучием. Наоборот, остальные славяне (чехи, поляки, хорваты) потеряли Православие, но вместе с тем потеряли и государственную самостоятельность, должны были подчиниться, и теперь подчиняются влиянию и власти чужих народов, именно немцев, для которых чуждо и даже неприятно благополучие славян. Когда­то жили славяне на берегах Балтийского и Немецкого морей, но и их теперь уже нет: вместе с потерею Православия они потеряли и самое существование свое. Таким образом, в судьбах славянских народов Господь ясно показал, что только при верности Православию славянам обезпечено государственное благополучие и что с потерею Православия славянам угрожает наказание Божие в виде потери государственной самостоятельности <...>. И вот <...> в это время среди нас находятся люди, которые без сожаления, со злорадством меняют полученную от предков святую Православную веру на веру, чуждую нам, выдуманную немцами недавно, известную под именем штунды и баптизма <...>. Эти люди проматывают полученное от предков дорогое наследство – святую веру, проматывают на пользу, на радость, на потеху нашим внешним и внутренним врагам <...>. Что может быть печальнее этого?»

В праздник Сретения Господня, 2 февраля 1892 года, подвижник был рукоположен во священника (целибатом) к полтавскому кафедральному Успенскому собору. Позже в отчете о многолетней миссионерской деятельности отца Иустина «Полтавские епархиальные ведомости» писали, что когда он принял священный сан, то «сразу же повел жизнь истинного монаха в миру; этот великий жизненный шаг его встречен был духовенством с некоторым недоверием. Но шли годы, и это недоверие сменилось чувством безпредельного уважения...»

Отец Иустин был истинным нестяжателем и, не имея никакой собственности, проводил жизнь строго монашескую. Он жил в скромной келье при монастырской гостинице, все свое время отдавая молитве, чтению слова Божия, объездам епархии, руководству вверенных ему школ и многочисленным миссионерским беседам. Летние каникулы посвящал сугубому молитвенному подвигу и паломничеству на Святую Землю или в Русские обители.

Вскоре, 1 апреля 1894 года, отец Иустин был перемещен на кафедру гомилетики, литургики и практического руководства для пастырей Полтавской духовной семинарии. 3 сентября епископ Полтавский выразил ему благодарность за ревностные труды по руководству священников в борьбе со штундою; 15 октября 1896 года он был назначен епархиальным наблюдателем церковных школ Полтавской епархии. 12 мая 1902 года определением Святейшего Синода священник Иустин Ольшевский удостоился сана протоиерея.

23 декабря 1910 года отец Иустин был пострижен в мантию с наречением ему имени в честь преподобного Сильвестра Печерского, а в праздник Рождества Христова возведен в сан архимандрита. В субботу 15 января 1911 года в Санкт­Петербурге, в зале заседаний Святейшего Синода, произошло наречение архимандрита Сильвестра во епископа Прилукского, викария Полтавской епархии.

Через несколько лет, 13 ноября 1914 года, Владыка был назначен епископом Челябинским, викарием Оренбургской епархии. 4 июня 1915 года последовало новое перемещение – на самостоятельную Омскую кафедру.

В то время в России происходили драматические события. К сожалению, как свидетельствуют исторические документы, епископ Сильвестр первоначально положительно воспринял падение Царской власти в феврале 1917 года. Так, в обращении к народу 9 марта 1917 года он заявил: «Совершилось великое в нашем Отечестве. Волею Того, Кто возводит и низводит сильные со престол, твердыня Царской власти пала. Свобода возвращена народу». Владыка полагал, что «своим отречением Император Николай II не только себя освободил, но и нас освободил от присяги ему. Наш долг повиноваться за совесть Временному правительству».
Известный православный историк П. В. Мультатули пишет: «Накануне Февральской революции в церковных кругах была широко распространена привнесенная ложная теория, будто симфония Церкви и Царства является не благом для Русской Церкви, а, напротив, досадной помехой церковному строительству, будто опека над Церковью со стороны Самодержавного Царя есть насилие над свободой Духа, есть унижение Церкви. И хотя, конечно, большая часть духовенства была настроена монархически, в его среде все больше нарастали тенденции к умалению Самодержавной власти. <…> Начало февральских безпорядков не только не вызвало противодействия у правящих архиереев Русской Православной Церкви, но, наоборот, получило со стороны многих из них положительную оценку».

Но затем произошел октябрьский переворот, вспыхнула Гражданская война. Белые освободили Омск от захвативших его в начале 1918 года большевиков. В это время город, как и вся Сибирь, оказался отрезанным от России линией фронта. В ноябре 1918 года в Томске состоялось совещание архипастырей Сибири, организовавшее Высшее Временное Церковное Управление Сибири, главой которого по желанию архипастырей стал высокопреосвященный Сильвестр (с 22 апреля / 5 мая 1918 г. – архиепископ). Свою деятельность он начал с того, что отменил безбожный декрет от 19 января 1918 года об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. Православной Церкви были возвращены земли и собственность, в школах восстановлено преподавание Закона Божия. В Сибири, в пяти духовных семинариях и в пяти духовных училищах, возобновилась учебная деятельность.

 

 

Когда к власти пришел адмирал Колчак, архиепископ Сильвестр 29 января 1919 года привел его к присяге как Верховного правителя России. В марте 1919 года архиепископ организовал крестный ход по городу с участием Колчака и колчаковского правительства. В мае­июне он совершил поездки по Томской, Красноярской и Иркутской епархиям, во время которых произнес в различных приходах более ста проповедей. Для укрепления духа и нравственности офицеров и солдат Белой армии архиепископ Сильвестр восстановил институт полковых священников, и в армию им было направлено более двух тысяч пастырей. Церковное управление, возглавляемое высокопреосвященным Сильвестром, разослало более 60 тысяч воззваний против большевизма. В Омске стали издаваться журналы «За Святую Русь» и «Сибирский благовестник». В августе 1919 года в городе состоялся съезд казачьих войск России, на котором с приветственным словом выступил Верховный правитель адмирал Колчак, призывая защитить веру Православную, а высокопреосвященный Сильвестр благословил воинов хоругвями с изображением Креста и надписью: «Сим победиши».

Светскими историками порой высказывается мнение, что поддержка иерархами Православной Церкви в годы Гражданской войны сил Белого сопротивления объясняется лишь желанием церковников отстоять собственные интересы. Но правда заключается в другом. В одном из воззваний к солдатам Белой армии, подписанном архиепископом Сильвестром, говорилось: «Дорогие воины, на вас обращены теперь наши взоры, к вам взываем о помощи: спасите Родину от гибели и позора! Верните ее к былой славе и могуществу, дайте ей, исстрадавшейся, тот мир и счастье, о которых мечтает Русский народ».

Безусловно, в отношении белых вождей можно говорить о первоначальном духовном непонимании причин революции. Однако нужно признать, что если большевики были богоборческим разрушительным инструментом мировой закулисы против православной Российской Империи, то белые – стихийной попыткой Русского офицерства выполнить свой патриотический долг в сопротивлении разрушителям. Поэтому вполне закономерна поддержка их представителями Церкви, в том числе и теми, кто изначально, в 1917 году, не осознал еще всю трагедию падения Монархии. Подняв оружие в битве со злом, противники богороборцев искупили свои прежние ошибки кровью, как и благословлявшие их на это священнослужители, не осудившие свержение Царя.

Осенью 1919 года войска армии Колчака начали отступать, и в конце 1919 года Белая армия покинула Омск, в который вскоре вошли большевики. Архиепископ Сильвестр без колебаний остался в захваченном гонителями Христианства городе вместе со своим духовенством и паствой. Большевики сразу же арестовали мужественного святителя. Он был заключен в тюрьму, где в течение двух месяцев его истязали, а затем подвергли жестокой и мучительной смерти. Прибив его руки гвоздями к полу и таким образом распяв, безбожники раскаленными шомполами прожигали тело архипастыря, а затем пронзили и сердце.

 

Подготовила Ксения МИРОНОВА

По книге: Дамаскин (ОРЛОВСКИЙ), игум. Жития новомучеников
и исповедников Российских ХХ века. Февраль. Тверь, 2005. С. 191–216;
а также материалам интернет­СМИ