«Думайте о государстве!»

 

М. О. Меньшиков

 

Окончание. Начало см. в № 13 (205)

 

В прошлом номере мы рассказали о выдающемся Русском мыслителе, публицисте, издателе и общественном деятеле М. Н. Каткове. Один из исследователей его творчества, историк М. Б. Смолин, пишет, что важнейшей задачей современности является «восстановление традиции имперского мышления, которая не может ниоткуда возникнуть, только как из изучения и, я бы даже сказал, из погружения в проблематику и смыслы вопросов, занимавших консерваторов второй половины XIX – первой половины ХХ столетия». Поддерживая идею М. Б. Смолина, «ПК» открывает новую рубрику, посвященную этой тематике.

 

Не раз великая Империя наша
приближалась к краю гибели,
но спасало ее не богатство, которого
не было, не вооружение, которым мы
всегда хромали, а железное мужество
ее сынов, не щадивших ни сил,
ни жизни, лишь бы жила Россия.

М. О. Меньшиков

 

Михаил Осипович Меньшиков – один из известнейших отечественных публицистов конца XIX – начала XX века. Его статьи на самые разные темы, собранные в ежегодные выпуски, которые издавались с 1902 по 1916 год, – это яркие свидетельства талантливого очевидца событий того времени. Главная черта творчества Меньшикова – искренняя любовь к России и ее народу, острая боль за российские духовные и социально-политические язвы и стремление найти средства для их лечения.

 

М. О. Меньшиков родился 25 сентября 1859 года в городе Новоржеве Псковской губернии. Отец его происходил из священнической семьи, мать – из дворян. В 1873 году, окончив Опочецкое уездное училище, Михаил Осипович поступает в Кронштадтское морское техническое училище и по его окончании становится флотским офицером (флотским штурманом).

На офицерскую долю Меньшикова выпало участвовать в нескольких дальних морских походах, писательским плодом которых явилась вышедшая в 1884 году первая книга очерков – «По портам Европы». Тогда же он, как военно-морской гидрограф, составляет несколько гидрографическо-штурманских сочинений – «Руководство к чтению морских карт, русских и иностранных» (СПб., 1891) и «Лоция Абосских и восточной части Аландских шхер» (СПб., 1892).

Параллельно со службой во флоте с середины 1880-х годов молодой М. О. Меньшиков начинает сотрудничать в петербургской газете «Неделя» и вскоре становится ее ведущим журналистом. Поверив в свой писательский дар, в 1892 году в чине штабс-капитана он подает в отставку и всецело посвящает себя публицистике.

После закрытия «Недели» знаменитый издатель А. С. Суворин приглашает Михаила Осиповича в свою газету «Новое время». Здесь талант Меньшикова проявился с особой яркостью в цикле статей «Письма к ближним», выходивших два-три раза в неделю вплоть до революции.

М. О. Меньшиков ясно сознавал огромное влияние публицистики на умы людей. По его словам, эта «десятая муза» «каждое утро входит к вам запросто, пьет с вами кофе и беседует оживленно о том, что делается на свете», выполняя при этом в обществе роль руководственного компаса. Но многочисленная и разнокалиберная «освободительная» печать того времени служила для Империи разрушительной силой. Громкие фразы о «свободе», о необходимости бороться с деспотизмом прикрывали острие убийственного орудия, действовавшего на сокрушение государственного организма.

«Думайте о государстве! – взывал М. О. Меньшиков. – Думайте о господстве России!.. Думать о государстве – значит думать о господстве своего племени, о его хозяйских правах, о державных преимуществах в черте Русской земли». Но это чувство собственности Русского народа в отношении своей исторической и национальной славы, которое публицист называл «царственным», было как раз приглушено. Столь глубоко свойственные Русским людям ощущения победы и одоления трудностей находились в небрежении и забвении. Навязывание всевозможных общечеловеческих и демократических ценностей, интернационализма, политкорректности и прочих атрибутов гражданских «свобод» привело к тому, что Россия стала бояться собственных размеров, своего лица и места в мире...

«Чувство победы и одоления, – писал Меньшиков, – чувство господства на своей земле годилось вовсе не для кровавых только битв. Отвага нужна для всякого честного труда. Все самое дорогое, что есть в борьбе с природой, все блистательное в науке, искусствах, мудрости и вере народной – все движется именно героизмом сердца. Всякий прогресс, всякое открытие сродни откровению, и всякое совершенство есть победа. Только народ, привыкший к битвам, насыщенный инстинктом торжества над препятствиями, способен на что-нибудь великое. Если нет в народе чувства господства – нет и гения. Падает благородная гордость – и человек становится из повелителя рабом. Мы в плену у рабских, недостойных, морально ничтожных влияний, и именно отсюда – наша нищета и непостижимая у богатырского народа слабость».
Именно народность М. О. Меньшиков видел наиболее угрожаемым объектом в обороне Отечества. «Тут, – утверждал он, – идет подмен материи, тут – фальсифицируется самая природа расы, и нерусские племена неудержимо вытесняют Русскую народность».

Но национализм Меньшикова – не агрессивный, это национализм не захвата или насилия, а, как он выражался, честного разграничения одних наций от других, при котором только и возможны между ними хорошие отношения. Этот национализм не собирался никого уничтожать, как неоднократно ему приписывали различные недоброжелатели, – он стремился лишь оборонять свою нацию – действие совершенно законное и нравственно должное. «Мы, – писал Михаил Осипович, – не восстаем против приезда к нам и даже против сожительства некоторого процента иноплеменников, давая им охотно среди себя почти все права гражданства. Мы восстаем лишь против массового их нашествия, против заполонения ими важнейших наших государственных и культурных позиций. Мы протестуем против идущего завоевания России нерусскими племенами, против постепенного отнятия у нас земли, веры и власти».

Литературное творчество стало для Меньшикова настоящим подвигом, сопровождаясь всевозможной клеветой и угрозами в его адрес. «Что касается ругательных писем, – признавался журналист, – то они, как и гнусные статьи в инородческой печати, мне доставляют удовлетворение стрелка, попавшего в цель. Именно в тех случаях, когда вы попадаете в яблоко, начинается шум: выскакивает заяц и бьет в барабан, или начинает играть шарманка. По количеству подметных писем и грязных статей публицист, защищающий интересы Родины, может убедиться, насколько действительна его работа. В таком серьезном и страшном деле как политическая борьба обращать внимание на раздраженные укоры врагов было бы так же странно, как солдату ждать из неприятельских окопов конфеты вместо пуль».

М. О. Меньшиков писал необычайно много, и в его статьях порой встречаются спорные утверждения. Зачастую те или иные темы брались им «штурмом», не всегда теоретически и фактически верным, но неизменно честным и искренним.

В 1908 году Михаил Осипович выступил главным идеологом «Всероссийского национального союза» (1908–1918), партии, объединившей умеренно-правые элементы образованного Русского общества – национально настроенных профессоров, военных в отставке, чиновников, публицистов.

Идейную основу ВНС весьма точно выразил его председатель П. Н. Балашев: «Национализм есть стремление достичь наибольшего напряжения творческих сил данного народа в их чистейшем виде, как предпочтение своего заимствованному». Целями союза, по уставу, являлись исповедуемые им начала – единство и нераздельность Российской Империи, ограждение во всех ее частях господства Русской народности, укрепление сознания Русского народного единства и упрочение Русской государственности на началах Самодержавной власти Царя в единении с законодательным народным представительством.

После Февральской революции 1917 года суворинская газета была закрыта, и М. О. Меньшиков потерял работу. Октябрь же не дал публицисту-патриоту прожить под своей властью и года...

Лишившись дома и сбережений, конфискованных большевиками, зиму 1917–1918 годов семья Меньшиковых провела в своей даче на Валдае. Там 14 сентября 1918 года Михаил Осипович и был арестован. Накануне гибели он писал жене из заключения: «Члены и председатель Чрезвычайной следственной комиссии – евреи и не скрывают, что арест мой и суд – месть за старые мои обличительные статьи против евреев».

20 сентября 1918 года чекисты выездного карательного отряда расстреляли М. О. Меньшикова на берегу Валдайского озера, напротив Иверского монастыря, на глазах его малолетних детей.

Сохранились пронзительные воспоминания вдовы Меньшикова, Марии Васильевны (на момент расправы над мужем она была беременна!): «Дети с няней дошли до Штаба и остановились в воротах, чтобы переждать ливень и бурю. <…> Няня услыхала тут, что сейчас идет суд над моим мужем. Не прошло и десяти минут, как дети услыхали громкое бряцание оружия, говор и смех, и на улицу высыпало человек 15 вооруженных солдат-красногвардейцев. Это была стража, окружающая мужа. Он шел среди них в одном пиджаке и своей серенькой шапочке. Он был бледен и поглядывал по сторонам, точно искал знакомого доброго лица. Неожиданно увидав детей так близко, он просиял, рванулся к ним, радостно схватил на руки самую маленькую Танечку и крепко-крепко прижал ее к груди. Муж поцеловал и перекрестил ее, хотел поцеловать и благословить и тянущуюся к нему Машеньку, которая с волнением ждала своей очереди, но его грубо окрикнули, приказывая идти вперед без проволочек. Муж гордо посмотрел на них и сказал: „Это мои дети. Прощайте, дети...“ Он успел сказать няне, что его ведут на расстрел. <…>

Придя под стражей на место казни, муж стал лицом к Иверскому монастырю, ясно видимому с этого места, опустился на колени и стал молиться. Первый залп был дан для устрашения, однако этим выстрелом ранили левую руку мужа около кисти. Пуля вырвала кусок мяса. После этого выстрела муж оглянулся. Последовал новый залп. Стреляли в спину. Муж упал на землю. Сейчас же к нему подскочил Давидсон с револьвером и выстрелил в упор два раза в левый висок. <…> Дети расстрел своего папы видели и в ужасе плакали. <…>

…Поднимаясь по лестнице на площадке, в густых облаках табачного дыма я увидела мальчишек-красногвардейцев... Спрашиваю: „Правда ли, что судят Меньшикова?..“ В ответ – взрыв грубого хохота. И сквозь смех вопросы: „Это ученого этого? Это профессора в золотых очках? Да его уже давно расстреляли на берегу озера“. Я как ужаленная вскрикнула: „Звери проклятые!..“ Толпа бросилась на меня с винтовками... Но я потеряла сознание и тут же упала как мертвая. После того как на меня вылили ковш холодной воды, я очнулась. <…> [Дома] ждало меня новое горе с мучительнейшими переживаниями. Я увидела моих несчастных сирот, измокших, дрожащих, бледных, перепуганных и горько рыдающих. Больше всех убивалась и плакала трехлетняя Машенька. Она ломала крошечные ручонки, горестно твердила, не переставая: „Папочку убили злые люди…“»

 

Окончание см. на стр. 11