Книга о том, как не должно проходить
умное делание

 

Серафимо-Дивеевский монастырь

 

 

Продолжение. Начало см. на стр. 8

 

Начинать надо с молитвы устной, произносимой языком, стараясь о внимании к словам молитвы и о покаянном настроении. «Новоначальные должны держаться при упражнении молитвою Иисусовою одного благоговейнейшего внимания, одного заключения ума в слова молитвы, – пишет тот же святитель. – <…> Вот тебе [новоначальный] завет мой: не ищи места сердечного. Не усиливайся тщетно объяснить себе, что значит место сердечное; удовлетворительно объясняется это одним опытом. Если Богу угодно дать тебе это познание, то Он даст в свое время <…>. Занимайся исключительно молитвою покаяния со всею тщательностью; старайся молитвою принести покаяние» (Там же).

Ранее святитель Игнатий подробнее останавливается на том, как происходит преуспеяние в молитвенном делании. Это процесс долгий и сопряжен с очищением от страстей, а также со стяжанием добродетелей послушания и смирения. «Новоначальные иноки нуждаются в продолжительном времени для обучения молитве. (Если это говорится об иноках, то вдвойне справедливо в отношении мирян, – примеч. о.П.). Невозможно вскоре по вступлении в монастырь или по вступлении в подвиг достичь этой верховной добродетели. Нужны и время, и постепенность в подвиге, чтоб подвижник созрел для молитвы во всех отношениях. Как цвет и плод произрастают на стебле или древе, которые сами прежде должны быть посеяны и вырасти: так и молитва произрастает на других добродетелях, иначе не может явиться, как на них. Не скоро инок справится с умом своим: он не скоро приучит ум свой пребывать в словах молитвы, как бы в заключении и затворе. Отвлекаемый усвоившимися ему пристрастиями, впечатлениями, воспоминаниями, попечениями, ум новоначального непрестанно расторгает спасительные для него узы, оставляет тесный путь, уносится на широкий: любит он странствовать свободно в поднебесной, в стране обольщений, с духами, низверженными с неба, – странствовать без цели, безрассудно, зловредно для себя. Страсти – эти нравственные недуги человека – служат основною причиною развлечения при молитве. Соответственно ослаблению страстей уменьшается развлечение. Страсти обуздываются и умерщвляются мало-помалу истинным послушанием и истекающими из истинного послушания самоотвержением и смирением. Послушание, самоотвержение и смирение – суть те добродетели, на которых зиждется преуспеяние в молитве. Непарительность, доступная человеку, даруется Богом в свое время такому подвижнику молитвы, который постоянством и усердием в подвиге докажет искренность своего желания стяжать молитву» (Там же).

Те же, кто безрассудно берется за умное делание и сразу стремится взойти на вершину добродетели, падают. «Всякого человека, который прежде совершенного обучения в первой части [т. е. деятельной] переходит к сей второй [т. е. умозрительной], привлекаемый ее сладостию, не говорю уже – своею леностию, постигает гнев [Божий] за то, что не умертвил прежде уды свои, яже на земли (см.: Кол. 3, 5), т. е. не уврачевал немощи помыслов терпеливым упражнением в делании крестного поношения, но дерзнул в уме своем возмечтать о славе крестной. <...> У кого ум осквернен постыдными страстями, и кто поспешает наполнить ум свой мечтательными помыслами, тому заграждаются уста наказанием за то, что, не очистив прежде ума скорбями и не покорив плотских вожделений, но, положившись на то, что слышало ухо и что написано чернилами, устремился он прямо вперед, идти путем, исполненным мраков, когда сам слеп очами» (Аввы Исаака Сирина слова подвижнические. Слово 2).

Подлинное умное делание настолько трудно и опасно, что даже подвижники, проходящие его под руководством опытного старца, и те день и ночь не могут чувствовать себя в покое и безопасности. «Ибо и те, у кого зрение здраво, – пишет преподобный Исаак, – будучи исполнены света и приобретя себе вождей благодати, день и ночь бывают в опасности, между тем как очи у них полны слез, и они в молитве и в плаче продолжают служение свое целый день, даже и ночь, по причине ужасов, ожидающих их в пути и встречающихся им страшных стремнин и образов истины, оказывающихся перемешанными с обманчивыми призраками оной». (Там же).

Если же мы еще пребываем в новоначалии, тогда нам следует довольствоваться умеренным молитвенным трудом, чтобы, гонясь за подвигами, которые выше нашей меры, мы не потеряли и того малого, что имеем: веры и посильных дел. «Говорят: „Что от Бога, то приходит само собою, а ты и не почувствуешь“. Это правда, – утверждает тот же святой, – но только если место чисто, а не осквернено. Если же нечиста зеница душевного ока твоего, то не дерзай устремлять взор на солнечный шар [мысленный], чтобы не утратить тебе и сего малого луча, т. е. простой веры и смирения, и сердечного исповедания, и малых посильных тебе дел, и не быть извергнутым в единую область духовных существ, которая есть тьма кромешная, то, что вне Бога и есть подобие ада, как извергнут был тот, кто не устыдился прийти на брак в нечистых одеждах» (Там же).

Итак, Святые Отцы советуют начинать обучение молитве с азов и приготовиться к многолетнему упорному труду, не забегая вперед, не мечтая о многом, но последовательно и терпеливо проходя все степени молитвы. Николай Новиков же, напротив, сразу призывает своего читателя к духовным высотам. «Приглашаем досточтимых читателей нашей книжной серии обратить внимание на ее название, – пишет он. – <…> Заметим: не умное делание само по себе, но именно путь. А это значит отсутствие статики, остановки на чем-то однажды достигнутом, это указует нам на движение, возводящее из греховной ничтожности и тленности к высотам совершенства, к воссоединению со Святым Духом Богом» (С. 8). Несколько ниже он утверждает, что каждый православный христианин, если он желает войти в Царство Небесное, обязан заниматься умно-сердечной молитвой. «На путь опытного прохождения Иисусовой молитвы и, еще глубже, на путь умного и сердечного делания указывает евангельское слово Самого Иисуса: „Я есмь Путь“. Это ответ Господа на вопрос, заданный некогда апостолам, но повторяемый и поныне: „Как можем знать путь?“ Отвечая, Господь указует на главное: „Никто не приходит к Отцу, как только через Меня“ (Ин. 14, 5–6). „Только через Него“ – значит через Его Крест и через Его имя, призываемое не всуе, а истинно – умно-сердечно. Нет иного, минующего молитву, пути в Вечность» (С. 9). Таким образом, автор предлагает каждому читателю его книг заняться умно-сердечной молитвой.

Из этого видно, что сам он малоопытен в молитвенном делании, а его познания в этой области в основном теоретические. Люди же духовные, знающие об Иисусовой молитве из собственной практики, свидетельствуют, что даже из правильно занимающихся молитвой не все достигают умно-сердечной ее степени. Великий делатель Иисусовой молитвы преподобный Макарий Оптинский пишет: «Из соображения всего учения Святых Отцов видно, что проходящие делание молитвы Иисусовой правильным и законным образом действительно сподобляются иногда от Господа великих дарований духовных и откровения таинств, и различных духовных утешений, благодатию Божиею промыслительно действуемых в душах смиренных и достойных молитвенников; но достигают сего весьма немногие» (Предостережение читающим духовные отеческие книги и желающим проходить умную Иисусову молитву). Об этом же говорит и преподобный Варсонофий Оптинский: «Не всегда Господь посылает умно-сердечную молитву, некоторые всю жизнь молятся устной молитвой, с ней и умирают» (Духовное наследие).

Другое заблуждение автора связано с противопоставлением молитвенного делания любви к своей Родине и родному народу: «Приоритет внешней борьбы на общественном уровне – это еще одна подмена, уводящая от внутренней брани с реальным противником» (Указ. соч. С. 25), – читаем у Н. Новикова. Иными словами он считает и учит своих читателей, что мы должны молиться, молиться и молиться, не обращая внимания на окружающий нас мир, трудности нашей Родины, беды нашего народа. Но эта мысль не нова и сегодня нередко звучит из уст разного рода лжестарцев и проповедников, зараженных обновленческим духом.

А в дореволюционном Дивеевском монастыре, одном из духовных центров России, где начало умному деланию положил еще преподобный старец Серафим Саровский, сестры рассуждали по-другому. Священномученик Гермоген (Долганев), вернувшись из паломничества в Саров, рассказывал своей пастве: «Особенно назидательны были посещение и беседа со старицами Дивеевской обители. Эти отрешившиеся от мира подвижницы, проводя время в постоянной молитве и подвигах, не забывают, однако, о государственной и общественной жизни. Они глубоко страдают, печалятся и проливают слезы по поводу смут и безпорядков в нашей Родине. Эти свои тяжелые чувства и страдания они открыто высказывают посетителям, и становится ясно, как велики эти страдания и что наши муки и печали пред ними совершенно ничтожны. Особенно эти подвижницы молятся о том, чтобы правители России действовали и работали в таком направлении, чтобы их деятельность служила к миру, спокойствию и ко благу веры Православной и дорогой нашей Родины. Они скорбят и печалятся, что у Государя нет ревностных и надежных помощников в настоящие смутные дни. <...> Видя и чувствуя эти скорби и страдания за нашу Родину, я невольно думал: если эти подвижницы, отказавшиеся всецело от мира, посвятившие себя всецело на служение Богу, так заботятся и думают о судьбах России, то тем более нам, пастырям, живущим среди мира, должно заботиться всеми возможными нам средствами спасти Россию и работать, работать и работать на благо и пользу нашей Православной веры, обожаемого Государя и нашей дорогой Отчизны. И как жалки и лживы показались мне двусмысленные речи тех, которые вкривь и вкось толкуют, что пастыри не должны принимать участия в политических скорбях и болезнях своего народа и своей Отчизны. В настоящее смутное, тяжелое, опасное революционное время трудно указать и разграничить поле пастырской деятельности церковной от политической, гражданской. Да едва ли это и возможно. Враги государства часто, если не всегда, действуют во вред не только государства, но и Церкви, а также и наоборот. Поэтому нам, пастырям, нельзя спокойно молиться у престола, когда кругом происходит смута, страшное волнение, когда многие из народа не знают, где приклонить им свои помутившиеся головы. Как же нам, пастырям, не отозваться, видя вопль и страдания близких нам, своих пасомых?! Как нам не выступить на защиту заветных святынь народа, когда им угрожает великая опасность от врагов Святой веры, Царя и Родины?! <…> Поэтому я от всей глубины души призываю и пастырей, и вас, благочестивые слушатели, к ревностной, совместной, дружной работе на благо и защиту Православной веры, самодержавного Царя и Отечества» (Игумен Дамаскин (Орловский). Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Июнь. Тверь, 2008. С. 220–353).

 

Иеромонах Петр (СЕМЕНОВ)

 

Окончание см. в след. номере