| СВЯТООТЕЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ | ЖИВАЯ ВЕРА | СТРАНИЦА 10 |
ПОВТОРЕНИЕ
Ни у одной другой «церкви» нет такого количества повторений, нет стольких символов, как в Церкви Православной. Все наше богослужение непрестанно повторяется в течение двух тысяч лет. Целую систему веры и богослужения, ясно выраженную и истолкованную, славяне приняли от Византии. Первым стремлением наших учителей было сохранить систему неизменной на все времена. Желали они как можно четче оттеснить печать Лика Христова в умах и сердцах грядущих поколений. Вот снова в потоке времен Тот же Лик Христов передается в наследие грядущим поколениям... Но мы живем в мире зла. И Христос является Предводителем в борьбе против зла.
Люди жили тысячи лет, в вечном выборе и колебаниях между добром и злом, одновременно почитая и то, и другое. Но более колебаться нельзя, и требуется решительно встать на сторону добра. Людей приучали с детства, и они привыкли самостоятельно оценивать и видеть меру вещей, как им было хотелось. Теперь им стало необходимо каждый день и каждый час с молитвой и со всеми вопросами обращаться ко Христу и каждый день исповедовать и подтверждать, что они – Христовы. Им надо повторять и подтверждать снова и снова, молитвой, песнопениями, знаками и символами это новое учение; пока новый обычай не войдет в кровь и дух, пока не станет «новый человек» и «новая земля». Им надо напоминать себе во всякое время и на всяком месте, что они – воины Христовы, а не перуновы. Церкви, алтари, часовни, святые мощи, иконы, литии, звоны, сечи, монастыри, священники, путешествующие проповедники, ежедневные праздники и посты – все есть повторение и утверждение одной идеи: Христос есть Господин жизни, а мы – последователи и воины Его.
Христос должен быть проповедан всюду – и в домах, и вне их. Многие англичане замечают, что в домах русских и сербов Библию читают редко. Это так. Наши народы больше читают Библию в символах, знаках, иконах, песнопениях и молитвах, чем в книгах. Наша вера не книжная и не научная. Это тайна страдания. Библия содержит слова, но в тайне страдания есть нечто глубже слова. Поэтому славянское Христианство, в известном смысле, шире Библии. Когда русский мужик смотрит на икону, он ощущает и видит воплощенную Библию в жизненном страдании изображенного на ней Святого. Все, что написано в Библии – о тайне греха и покаяния, тайне подвижнического терпения и мученичества, тайне ежедневного Христова присутствия среди нас, в освященном хлебе и вине, в святой воде, в святом слове, в святом деле, во всякой освященной вещи или облике из царства материального или духовного мира – все записано и повторено в повседневной жизни тех, кто принадлежит к славянскому Православию. Мы берем мистическую сущность Библии и не зацикливаемся на деталях и частностях. Мы воспринимаем Христианскую религию не как строгую систему правовых норм, что присуще римо-католикам, не практично и предметно, как англикане, и не как научную систему, подобно протестантам; но воспринимаем как живую страдальческую историю и судьбу человечества.
СЛАВЯНСКОЕ ПРАВОСЛАВИЕ
Мы полностью осознаем, что каждая капля крови христианских мучеников есть камень в деле Христовом. Каждый страдалец с непоколебимой христианской надеждой и каждый человек, который умирает, исповедуя веру Православную, есть соработник Христов и строитель нашей Церкви. Церковь – это общее дело миллионов тех, которые пронесли по этой земной жизни Имя Христа. За это Христос омыл ноги Своим ученикам.
Толстовское же дело есть дело одного человека. А славянское Православие – дело многих поколений. В первые восемь веков Православие утверждалось евреями и греками, уверовавшими во Христа. На протяжении следующей тысячи лет Православие обогатилось «славянской Библией», то есть славянским религиозным искусством. Обогатилось и борьбой за Христа. Это великое приобретение, истинно великая Библия, величественная драма, совсем новая, иная, хоть и выражена в старой форме слов и знаков.
И все-таки славянское Христианство не самодостаточно. По человеческой логике и силе оно было бы достаточным самим для себя, если бы по Промыслу Божию время от времени не награждалось сладостью наказания и вразумления. Толстой стал наказанием для Православия. Он был подобен ливню, после которого остается пустыня, но все-таки этот ливень очистил загрязненный воздух. Он не был ни в коем случае демоном, но человеком, позванным Богом на помощь для очищения нашей Церкви. Он очень даже помог. Так же как раньше Церкви помогали многие великие противники Христианства в ранние века. Объективно и с пользой дела критиковали они язычество, проникавшее в Христианство, исполняющее надменностью и гордыней церковных иерархов, а также различные суеверия, предрассудки и нетерпимость.
Каковы же сейчас потребности славянского Православия? Его потребности велики, его жажда неугасима. Оно не нуждается ни в толстовской мудрости, ни в том, что предлагает Харнак (Адольф Харнак – немецкий лютеранский «богослов», отрицавший веру в Воскресение Христово и многие другие устои и догматы Церкви. – Примеч. ред.), не нужны ему определенные правовые ограничения, ни иная «сладкая мудрость», какую Мэтью Арнольд (английский поэт и культуролог, стоявший у истоков движения за обновление англиканской «церкви». – Примеч. ред.) выразил в новой «теологии» и новом «богослужении». Славянское Православие нуждается в христианских страданиях, слитых воедино; нуждается в большем присутствии Христа на земле; в большем вдохновении следовать за Христом, и чтобы Христа не делили между Голгофой и Олимпом. Славянское Православие жаждет объединения всех отпавших в одно Христово Тело и Дух через покаяние.
Веками Славянское Православие воспринималось Западом в образе окаменелой пестрой никчемности без особой надежды на существование. Внешний мир смотрел на него как на твердую и неизменно пеструю гробовую крышку, когда с любовью, когда с отвращением – но всегда с любопытством, постоянно сомневаясь в том, есть ли под ней нечто живое. Но я настаиваю и докажу, что есть жизненные силы в cлавянском Православии, есть много возможностей в нем для совершенства, терпения и еще больше побудительных причин к жизни, чем это видится.
Прочитана во время Великого Поста в 1916 году
Перевод с сербского
Екатерины АНТОНОВОЙ
Книжное общество Новый Сад,1994 год.
Продолжение см. в след. номере.
Сокровищ веры не вмещает ни земля, ни небо
Говорят, знание яснее, а вера примрачна. А на деле выходит не так: для веры все светло, для знания все тьма. О духовной жизни и говорить уж нечего: тут для знания все темно, от начала до конца. И в общем-то течении жизни только вера ясно все видит, а знание распложает лишь вопросы, не решая их.
Дети, катающие пасхальные яйца
Худ. Н.А. КОШЕЛЕВ
«Ведение, – говорит святой Исаак Сирианин, – противно вере. Вера во всем, что к ней относится, разрывает узы законов ведения. Ведение не имеет сил делать что-либо без разъяснения и исследования – возможно ли быть тому, о чем помышляешь и чего хочешь. А вера требует одного чистого и простого образа мыслей, далекого от всякого ухищрения и изыскания способов. Дом веры есть младенческое понимание и простое сердце. Ведение же ставит сети простоте сердца и понятий и противится ей. Ведение есть устав естества, сохраняющий его во всех стадиях, а вера совершает шествие свое выше естества. Ведение сопровождается страхом, вера – надеждою. В какой мере человек водится способами ведения, в той же мере связуется страхом, от которого не может освободиться. А кто последует вере, тот вскоре делается свободен и самовластен и, как сын Божий, всем пользуется свободно и самовластно.
Эти способы ведения пять тысяч лет, или несколько меньше, или свыше того, управляли миром, а человек не мог поднять главы своей от земли и сознать силу Творца своего, пока не воссияла вера наша и не освободила нас от тьмы земного делания и суетного подчинения, при безплодном парении ума.
А между тем и теперь, когда мы нашли невозмутимое море и неоскудевающее сокровище, снова вожделеваем уклониться к скудным источникам. Нет ведения, которое не было бы скудным, как бы много оно ни обогатилось, а сокровищ веры не вмещает ни земля, ни небо.
Свт. Феофан Затворник
«Вера и знание». По книге
«Созерцание и размышление»