Упрямые факты в деле
с «Царскими» останками

 

Книги следователя Н. А. Соколова (Берлин, 1925) и
А. А. Мановцева и Ю. А. Григорьева (СПб., 2017)

 

В связи с возобновлением экспертиз в рамках нового следствия по делу об убийстве Семьи последнего Русского Императора недавно вышла совместная книга публициста А. А. Мановцева и судмедэксперта Ю. А. Григорьева «Екатеринбургские останки: упрямые факты». Представленные в ней очерки аргументированно защищают версию о том, что тела святых Царственных Мучеников и их верных слуг были сожжены в урочище Ганина Яма, а могильник в местечке Поросенков Лог – это умышленно созданная кем-то фальсификация, требующая особого исследования.

 

Андрей Анатольевич Мановцев – кандидат физико-математических наук, преподаватель математики в вузе и в школе, с конца 1990-х – лектор воскресной школы для взрослых, чья основная тема – святая Царская Семья (одна из лекций, о детстве Царя Мученика, доступна в профессиональной видеозаписи в интернете: http://inform-relig.ru/news/detail.php?ID=14830). С 2010 года А. Мановцев выступает как активный православный публицист – его статьи можно найти на сайте храма Новомучеников и Исповедников Церкви Русской в Бутово, а также в электронном издании «Татьянин день». С 2012 года он не раз публиковал материалы о т. н. екатеринбургских останках, отстаивая позицию недопустимости их признания Царскими мощами.

 

– Андрей Анатольевич, расскажите, пожалуйста, о себе. Как Вы пришли к Православной вере и как и почему заинтересовались судьбой святой Царской Семьи?

– Два вопроса очень правильно поставлены рядом. Для меня осознание святости Царской Семьи стало словно вторым обращением: впервые за всю жизнь обрел почву под ногами. К вере я пришел уже взрослым человеком, после смерти родителей. Рос в среде научной интеллигенции, православных вокруг не было буквально никого. Так что почувствовать в храме и на молитве совершенно не знакомую ранее благодать оказалось как снег на голову. При этом к Царю я относился пренебрежительно, и в начале 1990-х годов, уже более десяти лет являясь воцерковленным, в штыки принимал разговоры о святости Государя: мол, он сам отрекся, и говорить тут не о чем. Но однажды стало мне стыдно за это… Так что заинтересовался – со стыда!

 

– На сегодняшний день Вы – наиболее активный участник полемики в СМИ вокруг т. н. екатеринбургских останков. Как давно Вы изучаете эту проблему? Как и на каком основании (общение с людьми, книги, документы, духовный опыт и т. п.) формировалась Ваша точка зрения по данному вопросу?

– В 2010–2012 годах я как публицист активно сотрудничал с интернет-изданием «Татьянин день». Весной 2012 года его главный редактор попросила меня сходить на выставку в Архиве РФ «Гибель Императора Николая II и его Семьи. Следствие длиною в век». В самом названии выставки звучало глубочайшее лицемерие: следствие Соловьева представлялось продолжением дела Соколова! А познакомившись с экспозицией, я пришел просто в ужас: мне, жившему долгие годы при советской власти, стало тошно от знакомого подделывания под истину. Когда же я начал писать довольно резкую статью (выставка названа в ней «целевой презентацией»), то вдруг вспомнил, что у меня есть книга Юрия Григорьева «Последний Император России. Тайна гибели», – тут-то я и собрался наконец-то ее прочитать. И в отношении фальшивости «Царской могилы» поверил Юрию Александровичу абсолютно. Неожиданно удалось найти его через редакцию, и мы с другом съездили специально в Питер ради знакомства с Григорьевым. Так завязались наши отношения. Т. е. тема екатеринбургских останков стала для меня актуальной с лета 2012 года.

При подготовке критических публикаций, касавшихся следствия В. Н. Соловьева, я познакомился с материалами круглого стола 2008 года, на котором В. Соловьев и С. Мироненко дискутировали с А. Степановым, С. Беляевым и др. Критика официальной версии о подлинности останков была содержательной, а ответы на нее – отговорками.

В 2013 году я узнал о книге князя Андрея Кирилловича Голицына «Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи», свидетельствующей о полной несостоятельности работы Правительственной комиссии 1990-х годов – «немцовской», как неверно ее называют (Б. Немцов лишь выполнил поручение – оперативно завершил деятельность Комиссии признанием останков Царскими. Только он один и подписался под документом!). Я написал статью «Пора выносить вотум недоверия» – как бы дайджест книги Андрея Кирилловича, благодаря чему мы с ним и познакомились. Именно А. Голицын открыл мне подробности о «Записке Юровского».

Так что известие о новом витке в развитии официальной трактовки событий цареубийства стало для меня приблизительно тем же, как если бы я узнал о перерождении саркомы в доброкачественное образование.

 

– В одном из очерков в Вашей книге «Екатеринбургские останки: упрямые факты» сказано: «На данный момент версия Н. А. Соколова является единственной аргументированной и исторически обоснованной». Думаю, большинству наших читателей известны лишь имя следователя по особо важным делам Николая Алексеевича Соколова и факт ведения им в начале ХХ века дела об убийстве Царской Семьи. Расскажите, пожалуйста, подробнее об этом человеке и проделанной им работе.

– Николай Алексеевич Соколов был высококвалифицированным профессионалом в своем деле, отличался необходимыми в нем и дотошностью, и организационными способностями. Зимой 1918–1919 года он бежал из Пензы от большевиков и пробрался в Сибирь к Колчаку. Показательно, что во время этого перехода в местности, занятой красными, он остановился на ночлег у человека, ранее им же как следователем обличенного в преступлении, но «освобожденного» революцией. И тот не только его не выдал, но даже дал ему для маскировки более подходящую – попроще – одежду. Настолько Николай Алексеевич уважительно обращался с преступниками во время следствия!

Будучи представленным Верховному Главнокомандующему, Соколов сразу получил назначение, связанное с расследованием убийства Царской Семьи. Это произошло в марте 1919 года. До него следствие велось недобросовестно, а Николай Алексеевич менее чем за пять месяцев (в июле 1919 г. Екатеринбург снова заняли красные) собрал огромный материал и во Франции, куда ему удалось эмигрировать, продолжил работу, вплоть до своей таинственной кончины в 1924 году.

Он был убежденным монархистом. И если такой человек представил вдовствующей Императрице Марии Феодоровне, матери Государя, доклад, в котором сказано о сожжении тел узников дома Ипатьева на Ганиной Яме, – то это означает, что он никоим образом не сомневался в собственных выводах.

 

– Но сейчас сторонников заключений Н. А. Соколова упрекают в «непримиримой позиции», в том, что «для них важнее не истина, а их собственное мнение»...

– Человека, верного своей жене, тоже можно обвинять в непримиримости. Упреки в адрес тех, кто не изменяет своим выношенным убеждениям, – это всего лишь желание навесить ярлык, перевернуть все с ног на голову; старый демагогический прием. На стороне Соколова – документы и факты. Взять хотя бы найденные им на Ганиной Яме разрубленные драгоценности – как и многое другое, этот неоспоримый (и столь же «неудобный»!) факт замалчивается. А те, кто, образно выражаясь, размахивая флагом, кричат: «Мы за истину!» и в то же время пытаются убедить нас в своем благорасположении, мнимой дружественности – они лишь обнаруживают свою  двуличность и неискренность.

 

Окончание см. на стр. 5