Труд – радость или проклятье?

14/27 ноября – память святого апостола Филиппа

 

 

И труждаемся, делающе
своими руками.
1 Кор. 4, 12

 

...Давно человечество, наряду с песнями о праздности, о радостях и удовольствиях, сложило и слышит и гимны в честь труда. Давно и наши Русские передовые писатели избирают для себя, с какой-то затаенной целью, эти гимны труду, как бы грозя в сторону Церкви за что-то такое, что в ее учении якобы отрицает труд (ср. сочинения Д. Писарева, Чернышевского, Добролюбова). И когда Толстой оделся в лапти, а сам стал шить сапоги, когда современные социал-демократы стали распевать песни революции о «святом труде», – во всем этом чувствовался тоже какой-то вызов Православию и Христианству, желание что-то кому-то показать и доказать, уличив Православие во лжи и заблуждении. Наконец, и прямо раздаются обвинения Церкви в том, что она является защитницей лентяев и богатых, убежищем для тунеядцев и, с одной стороны, – «дозой одуряющего опиума» для рабочих, угнетенных и обездоленных, с другой, и самое главное, – прикрытием праздных и ничего не делающих, сытых и безсердечных богачей, живущих за счет «трудящихся масс».

Что же, неужели, в самом деле, Христианство поощряет леность и праздность?

Но сказать это можно разве только в припадке безумия. Как птица создана для летания – так человек создан для труда, – говорит нам Священное Писание, и притом словами Иова, великого в богатстве и в нищете, великого во славе и унижении, в радости и горе. Кто не трудится, тот и не ешь (ср.: 2 Сол. 3, 10), – учит святой Апостол. Преподобный Антоний Великий, – рассказывается в его житии в назидание верным, – вопрошал Господа, что ему нужно делать, и в ту минуту увидел человека – своего двойника, который усердно молился, потом принимался за работу, прилежно поработавши, снова молился, после молитвы опять трудился... Так заповеданы верным труд и молитва. И разве не знаем, что апостолы ловили рыбу; святой апостол Павел делал палатки, «трудясь своими руками»; древние иноки плели корзины и, продавая их, тем питалась; преподобный Сергий «работал за двоих, а иной раз за троих», как повествуется в его жизнеописании со слов очевидцев; святой Филипп на Соловках, не покладая рук, работал, возделывая суровую природу севера, а преподобный Серафим «томил томящего его» тем, что и в часы свободы от труда носил на себе тяжелую ношу?!

С другой стороны, если социалисты так негодуют на Христианство за то, что оно, рассказывая известную историю грехопадения и наказания прародителей наших, объявило труд проклятым, а для них, социалистов, труд, напротив, есть сладость и святыня, – то почему же они наряду с этим так много хлопочут о сокращении часов труда и так глубоко возмущаются тем, что рядом с «трудящимися массами» и за их счет существуют праздные и тунеядные богачи? Не сквозит ли в этом тщательно скрываемое, однако невольно прорывающееся наружу желание уподобиться именно богачам и освободиться от труда?

Да, несомненно, мы имеем совершенно ясное учение слова Божия об уважении к труду: трудящийся достоин пропитания; сладок сон трудящемуся; не красть и не тунеядствовать нужно, а трудиться своими руками; много трудов предназначено человеку; нужно быть почтительным ко всякому трудящемуся; уважать трудящихся у вас; наипаче же достойны не только уважения и почтения, но и сугубой награды и чести трудящиеся в слове и в учении... Все это – наставления слова Божия о труде, и таковыми уроками полно Священное Писание (ср.: Мф. 10, 10; Лк. 10, 7; 1 Тим. 5, 18; Еф. 4, 28; Сир. 40, 1; 1 Кор. 16, 16: 1 Сол. 5, 12; 1 Тим. 5, 17).

Но рядом с этим так же несомненно и учение о том, что труд дан и в наказание человеку за грех: человек в поте лица с того времени ест хлеб свой, пока не возвратится в землю, из которой взят, за то, что, сотворенный от земли, он восстал на Небо и на Творца своего. И в том же Священном Писании слышим, как говорится иногда о труде с каким-то вздохом тяжелого горя: всем трудам человека нет конца (ср.: Еккл. 4, 8), но ничего не возьмем мы от труда своего (ср.: Там же. 5, 14; Пс. 38, 7); блажени мертвии, умирающие о Господе; ей, глаголет Дух, почиют от трудов своих (ср.: Откр. 14, 13), а здесь на земле, увы, народы трудятся для огня (Авв. 2, 13), и труд человека для рта его, а душа его не насыщается (ср.: Еккл. 6, 7; Прит. 5, 10; Иов. 5, 7). Всмотритесь и вдумайтесь в связь слов апостольских, которые мы взяли сегодня из литургийного чтения за основу собеседования: апостол поставляет труд свой среди других видов страдания за благовестие Христово. Даже доныне, – говорит он, – мы терпим голод и жажду, и наготу, и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками... (1 Кор. 4, 12). Наконец, не напрасно и в нашем выразительном языке самое слово «труд» звучит как сродное слову «страдание»...

Где же и в чем разгадка такого видимого противоречия?

Противоречие только видимое, и вся разгадка здесь в том, что святая вера наша всегда смотрит не на внешнюю сторону того или другого явления, а на его внутреннюю сущность. Труд вообще заповедан человеку, но эта именно его внутренняя сущность обращает его то в благословение, то в проклятие. Да, труд бывает различным по внутренней сущности. Когда он обращен к земле и земным интересам, когда он совершается для снискания пропитания как последней цели, когда он принудителен как нечто роковое и неизбежное, – он не может тогда иметь возвышенного характера, он тяжел. Но все же он не унизителен, он и тогда – средство воспитания воли, смирения души, покорности воле Рекшего: В поте лица твоего будешь есть хлеб твой (Быт. 3, 19). И уже в этой покорности воле Бога, в этом «труде о Господе» (ср.: Рим. 16, 12) для трудящегося есть средство облагородить, возвысить и осмыслить свой труд, даже самый простой, ремесленнический. Но есть предел и такого обычного труда; Священное Писание полагает его в словах: Имея пропитание и одежду, будем довольны тем (1 Тим. 6, 8). Когда же человек через труд чрезмерный, напряженный, не давая себе ни минуты покоя, не оставляя для жизни духа ни минуты времени, отдается такой работе потому, что от всякого труда есть прибыль (Прит. 14, 23), и для того чтобы стяжать себе богатство ради самого богатства; когда он потом из господина над своим временем, силами и стяжаниями обращается в их раба; когда он плоды труда из средства, дающего ему возможность отдаваться безпрепятственно возвышенным и святым целям жизни, обращает в самую цель жизни, – тогда, воистину, труд человека – для рта его, а душа его не насыщается (ср.: Еккл. 6, 7). Такой труд – тщетный труд, такой труд не удовлетворит человеческой души и пред лицом вечности и безсмертия явит его ничтожным и нищим. Так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия: Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть (Откр. 3, 14, 17–18).

 

 

Такого-то золота, такой-то одежды и такого-то духовного прозрения нет у нынешней социал-демократии, столь заполнившей жизнь и столь смутившей и смущающей многих верующих людей. Все свои помыслы она обращает на землю; все счастье человека и рай для него она полагает в земных стяжаниях и удобствах. Она отвергает Бога небесного; ее бог – чрево, по слову апостола (ср.: Флп. 3, 19), и оттого так низменны и безсмысленны в устах социал-демократов все их восторженные хвалы труду. Служа не Господу Иисусу Христу, а своему чреву (ср.: Рим. 16, 18), как могут они говорить о «святом» труде? И не потому ли в их словах и действиях такие явные и убийственные для социал-демократии как учения противоречия? Восхваляя царство «святого труда», в сущности, социал-демократы стремятся не только к возможному его сокращению, но и к полному его уничтожению. <…>

Не уйти человеку от труда, но от самого человека зависит сделать его благословенным. Всю ночь трудились апостолы – и ничего не поймали; пришел Господь к ним, по слову Его они закинули мрежи – и мрежи их исполнились ловитвы. Это в труде обычном и телесном. Тем более в труде возвышенном и духовном. Только Господь пусть будет в помыслЦах и надеждах наших, и тогда труд наш, безразлично – физический или духовный, в одном виде или в другом, – всякий труд наш станет осмысленным и радостным. <…>

Не уйдем мы от труда, ибо, – заметим это еще раз и хорошо, – не самый труд дан в наказание человеку за грех, – в раю, до грехопадения труд был, и был заповедан Богом, повелевшим хранить и возделывать рай, – а принудительность и тяжесть труда как следствие греха является наказанием для того, кто восстает на Бога. И этого приговора не избыть, прежде всего, всякому виду неверия, не избыть и безбожной социал-демократии. Всякий ее труд, в каком бы ни был он количестве, всегда будет для нее проклятым и несчастным, как наказание за грех неверия и служения только грубой материальной стороне жизни. <…>

У Христа, братие, в Его учении, в Его заповедях, в Его Царстве, в Его помощи, в проникновении религиозным началом жизни вы обретете смысл и труда, и отдыха, смысл и радость всей жизни. Он стоит и зовет: «Приидите ко Мне вси труждающиеся, и Я упокою вас!» (ср.: Мф. 11, 28). Аминь.

 

Священномученик
Иоанн ВОСТОРГОВ

 

Произнесено 14/27 ноября 1908 года,
в день памяти святого апостола Филиппа,
для рабочих, в виду социал-демократической
пропаганды.

 

Полное собрание сочинений
протоиерея Иоанна Восторгова:
в 5 т. СПб., 1995. Т. 3. С. 727–733.