Господь благословил их
редким семейным счастьем

 

 

В 1884 году, когда Николаю было всего 16 лет, он впервые встретился с 12-летней принцессой Алисой Гессенской. Она приехала на бракосочетание своей старшей сестры Эллы с великим князем Сергеем Александровичем Романовым. Юная принцесса была поразительно красива. Между Николаем и Алисой зародилась дружба, а затем святая беззаветная любовь.

В 1889 году, когда Цесаревичу исполнился 21 год, он обратился к родителям с просьбой благословить его на брак с принцессой Алисой. Но от отца он получил отказ: «Ты очень молод, для женитьбы есть еще время, и, кроме того, запомни следующее: ты – Наследник Российского престола, ты обручен России, а жену мы еще успеем найти». Николай смирился перед волей отца и стал ждать. Через пять лет, весной 1894 года, видя твердое решение своего сына, его терпение, Император Александр III и Императрица Мария Феодоровна дали свое благословение на этот брак.

Цесаревич убедил принцессу Алису принять Православную веру. С глубокой любовью он говорил ей: «Когда Вы узнаете, как прекрасна, благодатна и смиренна наша Православная религия, как великолепны наши храмы и монастыри, и как торжественны и величавы наши Богослужения, Вы полюбите, и ничто не будет нас разделять». Чин присоединения ее к Православной Церкви совершил всероссийский пастырь Иоанн Кронштадтский. Во время миропомазания она была наречена Александрой в честь святой Царицы-Мученицы. В тот знаменательный день августейшие жених и невеста после Таинства Покаяния вместе причастились Святых Христовых Тайн. Всей душой, глубоко и искренно приняла Александра Феодоровна Православие. «Твоя страна будет моей страной, – говорила она, – твой народ – моим народом и твой Бог – моим Богом» (ср.: Руф. 1, 16).

Это была истинно православная семья, в которой царили традиции и уклад благочестивых русских семей. «В устройстве дома должен принимать участие каждый член семьи, – писала в дневнике Государыня, – и самое полное семейное счастье может быть достигнуто, когда все честно выполняют свои обязанности».

Августейшая семья вела замкнутый образ жизни. Они не любили торжеств и громких речей, этикет был им в тягость. Царица и Великие Княжны нередко пели в храме на клиросе во время Божественной Литургии. «А с каким трепетом, с какими светлыми слезами приступали они к Святой Чаше!» – вспоминал архиепископ Феофан Полтавский, духовник Царской Семьи.

По вечерам Царь часто читал вслух в семейном кругу. Царица и дочери занимались рукоделием, говорили о Боге и молились…

Отношения августейших супругов отличались искренней любовью, сердечным взаимопониманием и глубокой верностью. «Не верится, что сегодня двадцатилетие нашей свадьбы! – записал 27 ноября 1914 года в дневнике Николай Александрович. – Редким семейным счастьем Господь благословил нас; лишь бы суметь в течение оставшейся жизни оказаться достойными столь великой Его милости».

 

Царский сборник

 

---

 

Отзывчивое доброе сердце

 

В народной памяти за Александром II закрепилось имя «Царя-Освободителя»; и не даром оно досталось ему. Отзывчивый сердцем, скорый на милость и помощь, Император Александр II, болея душою о своих подданных, болел и о наших единокровных и единоверных славянах, когда они терпели угнетения и притеснения от своих врагов. Всем памятно, как по русской земле отозвались вести об угнетении турками болгар. Со всех сторон посыпались пожертвования на поддержку их против турок; в Сербию, которой раньше Болгарии пришлось вступить в открытую борьбу с турецкими войсками, отовсюду шли добровольцы.

Великий Государь хорошо знал сердце своего народа. Он двинул свои войска в пределы Турции и дал болгарам свободу. Для каждого истинно русского человека дороги те слова, с которыми он обратился в те дни к болгарскому народу: «Неуклонно следуя историческому преданию, всегда черпая новые силы в заветном единомыслии всего русского народа, мои прародители успели своим влиянием и оружием последовательно обезпечить участь сербов и румын и вызвали эти народы к новой политической жизни. Время и обстоятельства не изменили того сочувствия, которое Poccия питала к единоверцам своим на Востоке. И ныне она, с равным благоволением и любовью, относится ко всем многочисленным членам великой христианской семьи на Востоке».

И эта война за свободу Болгарии была подвигом великой христианской любви, которая неугасимо горела в чистом сердце Царя-Праведника, была делом его сердца.

Являя высокий пример самоотверженной христианской любви, – той любви, о которой сказано: «больше сея любве никто же имать, да кто душу свою положит за други своя», – он остался верным себе до конца. До конца дней думал он о своих ближних, подвергая опасности свою собственную жизнь, и достойны вечной памяти народной последние часы перед его мученической кончиной. Вот памятные подробности.

Царская карета быстро неслась по набережной Екатерининского канала и уже миновала Рысакова, когда тот бросил под нее бомбу. Последовал страшный взрыв. Несколько человек упало; в числе их один из казаков конвоя и мастеровой мальчик – тяжело раненные. Государь приказал остановить экипаж и, выйдя из кареты, направился к месту взрыва, близ которого толпа из солдат и народа уже схватила Рысакова. На вопросы обступивших его офицеров, не ранен ли он, Император отвечал: «Слава Богу, я уцелел, но вот...», указывая при этом на лежавших на мостовой раненых. <...> Второй метальщик, поляк Гриневецкий, стоявший опершись на решетку, бросил свою бомбу в ту минуту, когда Император проходил мимо него, под самые ноги...

Конечно, не о себе думал Великий Государь, когда после взрыва первой бомбы велел кучеру остановиться. Царские кони легко могли умчать Его с места страшной опасности. Но на мостовой лежали раненые, и его отзывчивое доброе сердце не могло оставить их без заботы и слова утешения. Он вышел из кареты и пал жертвою любви и сострадания...

 

«Правительственный
вестник», 1898 год

 

 

Александро-Невский собор в Софии –
храм-памятник в честь освобождения Болгарии