4. СУЩЕСТВОВАЛ ЛИ
ВИЗАНТИЙСКИЙ ЧИН
«КРЕЩАЛЬНОЙ ЛИТУРГИИ»?

 

Авторы «Последования Крещальной Литургии» приводят выдержку из Типикона IX–X веков Константинопольского храма св. Софии – Великой Церкви. Из анализа этого текста они делают вывод, будто «в Великую субботу совершались Крещение и Миропомазание, соединенные с Литургией» (с. 113).

Однако данный вывод никак не вытекает из приводимого источника.

Названные Таинства были «соединенными с Литургией» вовсе не единым чинопоследованием, но предусмотрительно проводились раздельно, лучше сказать, параллельно или синхронно. Таким образом, византийская православная традиция знала «Крещальную Литургию» не в том смысле, что Крещение проводилось на Литургии как составная часть богослужения, – но в том единственном смысле, что в Великую Субботу к чтению Апостола и Евангелия всех новокрещенных христиан приводили на Литургию, где они впервые причащались Святых Христовых Таин.

Священнодействие протекало следующим образом.

Божественная Литургия в Великую Субботу (как это предусмотрено и действующим Типиконом) начиналась с чинопоследования вечерни и доходила до «Господи, воззвах». Далее совершался торжественный «вход Патриарха в храм, сопровождаемого Евангелием и иереями, и большим кадилом, и тремя свечами» (с. 114).

Итак, литургическая служба проходила своим чередом – причем в отсутствие крещаемых. Начиналась она без Патриарха и продолжалась после того, как он временно покидал молитвенное собрание.

Действительно, Патриарх слушал лишь первую паремию из Книги Бытия: «И после этого спускается Патриарх с горнего места и уходит в большой баптистерий, и меняет свой стихарь на белый, и входит в помещение, где находится купель… и совершает там по чину просвещение Крещения. В это время в храме читаются прочие чтения» (с. 114).

Однозначно отмечается, что Крещение осуществлялось не в литургическом собрании, но в совершенно ином помещении – в баптистерии. В этом смысле Литургия Великой Субботы была никакая не «крещальная». Просто во время ее совершения Патриарх проводил (в другом месте!) чин Крещения. И само Крещение было никаким не «литургическим», но обычным православным (подобным изложенному в нашем Требнике). По завершении этого чина новопросвещенные вместе со своим Патриархом присоединялись к литургическому собранию.

Появление в храме Патриарха с новокрещенными христианами было, конечно, заметным: «Когда же Патриарх с новопросвещенными двинется во внутренние врата, второй примикирий возглашает: „Блажени, ихже оставишася беззакония“… Входя же во врата алтаря, Патриарх преклоняет колени трижды и входит» (с. 115). Псалом 31 звучал целиком, вход Патриарха в алтарь сопровождался вхождением туда же двенадцати архиереев.

Но это торжественное появление Патриарха в алтаре было единственной «крещальной» вставкой в чинопоследовании Литургии Великой Субботы. Ни о каком особом участии на ней новокрещенных Типикон константинопольского храма св. Софии не упоминает. Ни Крещения, ни Миропомазания, ни специального «воцерковления» на Литургии не проводилось.

Итак, никакого византийского чина «Крещальной Литургии» никогда не существовало.

5. МОДЕРНИСТСКИЙ ЧИН
ЭЛЛАДСКОЙ ЦЕРКВИ

 

Авторы «Последования Крещальной Литургии» смогли указать лишь один аналог своему чину, который они и взяли за образец, – современное модернистское чинопоследование, сочиненное в XX веке в Элладской Православной Церкви.

Характерна мотивация оправдания этого обновленческого чинопоследования: «В связи с необходимостью заново осмыслить общецерковное измерение Таинства Крещения, практика совершения древнего чина Крещальной Литургии была возрождена» (с. 117).

Напомним, что речь идет о «возрождении древнего чина», который никогда не существовал (кроме как в фантазиях церковных реформаторов).

По нашему убеждению, желание «заново осмыслить» значение церковного Таинства содержит в себе духовную опасность. Заметим также, что для обновленцев «заново осмыслить» всегда означает начать «практику» новых литургических реформ.

Многие характерные особенности модернистского чинопоследования говорят сами за себя.

1. «Святое Крещение канонически можно совершать на Божественной Литургии на месте антифонов и вместо антифонов» (с. 117).

По нашему мнению, совершить требу «на месте» или «вместо» литургических антифонов можно лишь антиканонически, то есть с нарушением канонов и священнической Присяги. Действительно, каждый священник перед рукоположением дает Присягу, в которой клянется перед Престолом Божиим «Богослужения и Таинства совершать с усердием и благоговением по чиноположению церковному, ничего произвольно не изменяя».

2. «Так как при одновременном совершении этих Таинств последование сильно удлиняется, <…> Божественная Литургия должна совершаться в уставном порядке без длительных песнопений…» (с. 117–118).

Мы видим, что элладские модернисты решились на соединение чинов Крещения и Божественной Литургии, но при этом они столкнулись с тем, что получившееся «последование сильно удлиняется». Это их сильно озаботило. Однако, если бы они не соединяли несоединимое, не пришлось бы сетовать об удлинении богослужения. Говорить же об «уставном порядке» данного модернистского чинопоследования могут лишь люди, давно отказавшиеся от служения по Типикону.

3. «Незадолго до окончания утрени, как обычно, иерей облачается во все священные одежды (белого цвета) и совершает проскомидию. По отпустительном тропаре утрени иерей входит с Евангелием и фимиамом в приготовленную крестильню <…> Возглас „Благословено Царство“ произносится в крестильне, с Евангелием» (с. 118).

Обратим внимание на то, что по-гречески выход к Святой купели совершается «с фимиамом», что в точности соответствует указанию Требника совершать каждение перед началом Крещения. В аналогичном чине, составленном в ПСТБИ, упоминается лишь изнесение Евангелия и Креста (с. 25).

Во всем остальном мы видим, насколько авторы греческого чинопоследования отступили в своей литургической практике от Типикона: они отказались от чтения часов перед Литургией, существенно сократили утреню, проскомидию предлагают совершать «до окончания утрени» и т.п. Для обновленцев подобные искажения производятся «как обычно».

Начало Литургии предлагают совершать в «крестильне»… (Хорошо еще, что не в общественной бане.)

4. «По заамвонной молитве совершаются молитвы пострижения и пострижение, молитвы омовения и омовение; их можно прочесть после службы или на другой день, чтобы не удлинять последование, особенно если случилось воскресенье или праздник» (с. 119).

Здесь указаны священнодействия, которые следует проводить на Божественной Литургии… Но можно и «после» службы… А можно и «на другой день»… Комментарии излишни.

По нашему мнению, рассматриваемое чинопоследование достойно не похвальной оценки и подражания, но резкой критики.

Авторы «Последования Крещальной Литургии» из ПСТБИ упоительно и бездумно приводят эти «перлы» модернистского литургического творчества и увенчивают их следующим заключением: «Приведенное греческое последование изящно соединяет древнюю византийскую традицию и современную греческую богослужебную традицию, и поэтому, с учетом отличий греческой и русской практики, может служить парадигмой для современного русского чина Крещальной Литургии» (с. 119).

Как мы видели, упомянутая «древняя византийская традиция» является фикцией, а «современная греческая богослужебная традиция» – примером упаднического обновленческого творчества. Это – недостойный образец для подражания. Избави, Боже, нашу Церковь от такой «парадигмы» и помоги нам сохранить традиции святоотеческого благочестия!

 

Протоиерей
Константин БУФЕЕВ

 

Источник: http://blagogon.ru

Продолжение см. в след. номере.