День в истории
«Только вперед!»
6 / 19 марта 1809 года в ходе войны со Швецией (1808–1809 гг.) Яков Петрович Кульнев с кавалерийским отрядом совершил переход по льду с Аландских островов через Ботнический залив и занял г. Грислехамн в 80 км от Стокгольма.
В русско-шведскую войну 1808–1809 годов Яков Петрович Кульнев проявил высшую боевую доблесть и замечательные качества кавалерийского начальника. Действуя в Финляндии во главе передового отряда русских войск, он без устали атаковал противника, нанося шведам поражение за поражением. Дважды он был контужен, но не оставлял боевого строя. Он повторял одно только слово – «вперед!» «Ежели бы даже случилось, что у вас осталось хоть два человека, – говорил Кульнев, – то честь и слава и тут не бежать от неприятеля, а иметь его на глазах».
В кампании 1809 года Яков Кульнев отличился, командуя авангардом корпуса П. Багратиона во время перехода русских войск через льды Ботнического залива. Перед началом этого трудного похода Яков Петрович объявил своему отряду: «Бог с нами, я перед вами, князь Багратион за нами. Поход до шведского берега венчает все труды».
Поход был совершен ускоренным маршем и увенчался взятием Аландских островов. Не мешкая, Кульнев через ледяные горы с боями прорвался к шведскому берегу и занял Гриссельгам, угрожая Стокгольму. С этого времени эпитеты «храбрый» и «доблестный» стали неотделимы от его имени.
Успешное окончание войны принесло Якову Петровичу орден святой Анны 1-й степени.
Кульнев называл себя последователем Суворова. Будучи уже генералом, он не только носил ментик и шинель грубого солдатского сукна и ел самую простую пищу, но и глубоко проникся самой сущностью суворовского духа, близко знал солдат, заботился о них, говорил с ними понятным им языком. Во время походов каждый вернувшийся ночью начальник обязан был немедленно будить командира отряда и докладывать ему результаты разведки. Иногда, по свидетельству Дениса Давыдова, находившегося в Финляндии в отряде Кульнева, «евшего с ним из одного котелка и пившего из одной фляжки», генерала будили по 7–8 раз в продолжении ночи. «Я не сплю и не отдыхаю, – говорил он, – чтобы армия спала и отдыхала».
Безкорыстие было одной из отличительных черт Кульнева, снискавшей ему прозвище «беднейшего в мире генерала». Он был хорошо образован, проявлял живой интерес к истории, особенно к истории России и Древнего Рима. В обществе бывал молчалив и замкнут, но в бою преображался, «становился весел, шутлив и тем веселее, чем более было опасности». Сохранилось немало приказов Кульнева по вверенным ему войскам, написанных оригинальным, кратким и выразительным слогом.
Герой, служащий Отечеству, никогда не умирает и в отомстве воскресает.
Генерал Кульнев |
|
|
КАЗАЧИЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК
АЗОВСКОЕ СИДЕНИЕ – оборона Азова казаками от турецких войск, превышавших по численности защитников почти в 30 раз. В казачьей истории эти три месяца 1641-го года – один из наиболее ярких моментов, время безпримерного проявления блестящей воинской доблести.
Владея Азовом с 1637 года, казаки успели полностью почувствовать ценность своего приобретения. Никто не препятствовал им пользоваться теми обильными благами, которые батюшка Тихий Дон предоставлял в их распоряжение. Сеть речных ериков и рукавов в донских гирлах кишела рыбой, плодородные поля в низовьях реки давали изобильные урожаи хлебов, на целинных пастбищах тучной приазовской степи могли теперь выпасаться без потерь принадлежавшие казакам отары, стада и табуны.
|
|
|
 |
Донской казак (хоперец),
XV–XVI века |
Яицкий (уральский) казак,
XVI век |
Как и всякий другой народ, казаки стремились к жизни спокойной, жизни мирного труда и процветания на своей земле без постоянной угрозы не только имуществу, но и самому существованию ее жителей. Все это стало возможным после приобретения Азова. Тут даже наиболее безпокойные соседи, кочевые Нагайцы, стали проявлять искреннее желание замириться и прекратить взаимные обиды.
Все это особенно ощутительным было для казаков старых, домовитых низовых хозяев, основательно обжившихся на Дону и сумевших построить свое благосостояние даже в условиях постоянной опасности.
Однако уже на второй год владения Азовом на Дон стали приходить тревожные вести о том, что турки вскоре попытаются отобрать назад эту жемчужину донских степей. Казакам пришлось готовиться к новой встрече. Весной 1638 года в московском Разрядном Приказе дьяк записывал расспросные речи возвратившегося из плена атамана Сифона Бобырева: «В Азове де казаки сошлись с Яика и с Терека и со всех речек. И ныне де в Азове и во всех казачьих городках казаков и запорожских черкас добре много, и про турских людей приход к Азову у казаков ведомо, и казаки де от турского приходу ничем не страшны, хотят турских людей сами встретить на море. А в верхние де городки из Азова при нем, Сафоньке, казаки послали весть, чтоб казаки все ехали к ним в Азов. Запасы всякие в Азове хлебные дешевы, купят мех сухарей в 20 алтын. А как де он шел Донцом и встретил – идут в Азов белгородцы и черкасы в запасы 50 стругов. Зелейные казны видел он в Азове, башня полна наставлена бочек». Но прошел еще год и другой, а турки не показывались. Султан ликвидировал свои срочные дела и к походу на Дон готовился не спеша и основательно.
В январе 1640 года Персидский шах Сефи I прислал в столичный город Азов посла Мараткана Мамедова со свитой в 40 человек. Не в пример Москве, Персия предлагала союзную помощь для защиты от турок и обещала дать 10–20 тысяч войска. Казаки надеялись на свои силы и предложением не воспользовались. В январе следующего года под стены Азова подходил крымский хан и с ним 14 тысяч всадников. После пяти дней горячих схваток ему пришлось отойти. Возвратившись в Крым, он тотчас же прислал послов для размена пленными с предложением заплатить за оставление города 40 000 червонцев. Казаки отказали.
К весне 1641 года обороноспособность крепости была основательно усилена. Войсковой атаман Осип Петров, сын служилого казака из Калужского полка, видел в детстве российскую Смуту, видел атамана Болотникова, помнил приемы его трехмесячной обороны Калуги и разгрома большой армии московитов Царя Василия Шуйского. Руководствуясь этими далекими воспоминаниями и последующим боевым опытом на Дону, атаман и его помощник Наум Васильев создали систему защиты крепости, поручив ее техническое выполнение испытанному уже во время борьбы за Азов мадьяру Югаку Арадову, «прибылому казаку» и специалисту по минному делу. Подняли валы, повысили стены, на которых грозно выстроили «наряд» в 250–300 пушек, прокопали минные ходы и «слухи» для обнаружения подкопов противника, изготовили туры и срубы для прикрытия возможных разрушений в стенах, свозили, сколько удалось, продовольствия и боевых припасов, ведя непрерывную разведку на суше и на море.
Постоянный гарнизон крепости состоял из 1,4 тыс. человек. Но когда на Дону узнали о движении к Азову огромной турецкой армии, со всех сторон казачьего Присуда потянулись пополнения. К началу осады в крепости собралось около четверти всего боевого состава находившихся на Дону казаков – свыше 5,3 тыс. воинов. С ними осталось 800 жен, не уступавших в доблести своим мужьям. Остальные 15 тыс. разместились по городкам и в Главной Войске, чтобы защищать поселения, бить турок по тылам и составлять резерв для пополнения урона.
В гарнизоне Азова сказались и запорожцы. Часть из них брала город и осела в нем на жительство. Да и вообще в те годы на Дон непрерывно прибывали днепровские казаки, которых принимали здесь как братьев, единых по имени, по крови, по вере, быту и даже по основной низовой донской речи.
Против горсточки защитников Азова султан двинул лучшие полки своей регулярной армии: 40 тыс. янычар, спагов и 6 тыс. наемного иноземного корпуса; через море на судах было переброшено до 100 тыс. войска и рабочих из Малой Азии, Молдавии, Валахии, Трансильвании; наконец по суше подходила татарская и горская конница – 80 тыс. всадников. Всего действительного боевого состава, не считая моряков, обозников и рабочих, собралось не меньше 150 тыс. В их распоряжении находилось 850 пушек с изобилием боевых припасов. На море перед донскими гирлами легло до 300 линейных кораблей. Командовал войсками Силистрийский паша Гуссейн Делия, конницу вел Крымский хан Бегадырь Гирей, а флот – Пиал ага. Все эти неисчислимые по тому времени силы имели задачей не только выбить казаков из Азова, но и совсем «перевесть» их на Дону.
Продолжение см. в след. номере.
|
|
