Христианское учение о Царской власти
и об обязанностях верноподданных

Из проповедей святителя Филарета Московского*

 

Царь Константин
Худ. И.А. ТЮРИН

 

Посредством публикации изданной до революции брошюры «Христианское учение о Царской власти и об обязанностях верноподданных. Мысли, вкратце извлеченные из проповедей Филарета, митрополита Московского» (сост. Порфирий Кременецкий. М.: издание Афонского Русского Пантелеймонова монастыря, 1906) мы хотим еще раз обратиться к неоднократно затрагиваемой на страницах нашей газеты теме отношения Православной Церкви к монархической форме государственного правления. Надеемся, что труд святителя Филарета, в котором, кроме этой проблемы, рассматриваются и вопросы личного отношения христианина к Помазаннику Божию – православному Государю, послужит в назидание читателям: монархистов еще более укрепит в благоговейном почитании Царей и молитвенном чаянии восстановления монархии в России, а сомневающимся, неопределившимся и не вникавшим глубоко в данную тему откроет глаза на многие вещи, имеющие непосредственное отношение к душевному спасению.

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ:
О ПРОИСХОЖДЕНИИ ВЛАСТИ

 

ПАРАГРАФ ТРЕТИЙ:

ИСТОРИЧЕСКИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА
НЕПОСРЕДСТВЕННОГО БОЖИЕГО УПРАВЛЕНИЯ
ЦАРСТВАМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ

 

Чтоб явственнее видеть царствование Божие над царством человеческим, нужно с особенным вниманием рассматривать такие случаи, в которых непосредственное действие Божие с особенною ясностию обнаруживается.

Хотите ли из действительных исторических событий видеть оправдание этой отрадной для верующего истины? Укажем на некоторые примеры.

Посмотрим на избрание Давида в Царя Израилю.

Рече Господь к Самуилу: прииди, пошлю тя ко Иессею до Вифлеема, яко узрех в сынех его Себе царя (1 Пар. 16, 1). Самуил колебался, находя опасным посольство. И Господь признал опасность и повелел чрезвычайное посольство прикрыть видом обыкновенного жертвоприношения, но самого дела не отменил. Пророк приходит в Вифлеем, пересматривает сынов Иессея, не зная, кто из них должен быть Царем. Едва наконец найден Давид, бывший у стада и оставленный отцом без внимания, и тогда уже Самуил получил от Бога определительное изволение и помазал Давида в Царя. Но что потом? Давид пошел не на престол, а обратно к стаду. По времени он был позван в дом Царя, но не царствовать, а играть на гуслях. Еще по времени пришел он в войско, но не как воин с оружием, а как обозный с пищею для своих братьев-воинов; здесь нечаянно вызвался на единоборство с Голиафом, победил богатыря, приобрел чрез то славу, сделался сродником Царя. Теперь он уже не так далек от престола; но и после этого он еще должен быть не Царем, а изгнанником, бездомным, скитающимся по горам и дебрям, не находящим безопасности в отечестве и принужденным удаляться к иноплеменникам.

Спрашивается: для чего же Давид был помазан в Царя так рано, так, по-видимому, неблаговременно, и даже с опасностью для него? Для того, во-первых, чтоб помазанием преподать ему царскую благодать, которая сделала бы его и победителем, и любезным народу, и в бедствиях неодолимым, и наконец довела бы до престола, как и сказано в Писании, что вследствие помазания ношашеся Дух Господень над Давидом от того дне и потом (1 Цар. 16, 13). Во-вторых, для того рано помазан был Давид, чтоб после, по действительном воцарении его, и непокоривые принуждены были признать, что Царь поставлен не случаем, не народом, но Самим Богом, когда воцарение Давида, несомнительное по естественному ходу дел, чудесно исполнилось в самой действительности. Наконец для того, чтоб явственным оказалось, яко не изнеможет у Бога всяк глагол (Лк. 1, 37).

Перейдем к временам христианским.

С самого начала христианства Царство Божие на земле, то есть Христова Церковь, целых три столетия не пользовалось помощию и покровительством царств человеческих, а, напротив, претерпевало от них гонение и вражду. В уразумение тайны такого попущения Божия вводит нас апостольское слово: немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая, да не похвалится всяка плоть пред Богом (1 Кор. 1, 27, 29); то есть: по всевышним судьбам Божиим Церкви Христовой надлежало являться безпомощною, дабы оказалось явным, что она зиждется, утверждается и возвышается не человеческою, но Божиею силою; надлежало ей страдать и страданием победить, чтоб заградить уста неверующим и хулителям, древним и нынешним. Но надобно же было наконец отдать истине и видимую справедливость; надобно было, чтоб, по слову пророка, одержала правда покой (Ис. 32, 17), чтоб Церковь Христова, после стольких Царей-гонителей, имела Царя покровителя. Для сего Бог избирает Константина; но Константин – язычник, и Христова истина обыкновенным путем человеческого наставления не проникает до глубины его сердца. И вот Сам Бог приемлет на Себя дело обращения Константина. Послушаем об этом признание самого Константина. «Однажды, в полуденные часы дня, когда солнце начало уже склоняться к западу, – говорил Константин, – я собственными очами увидел составившееся из света и лежавшее на солнце знамение Креста с надписью: сим побеждай». Вслед за тем во сне явился Христос Константину и повелел, сделав знамя, подобное виденному на небе, употреблять его для защиты от нападения врагов (Евсев. о жизни Константина, кн. 1, гл. 28–9). Константин исполнил повеленное; под знамением креста победил Максентия, сделался единовластителем Римской империи; уверовал во Христа и явился первым христианским Царем равноапостольным.

Не очевидно ли из этого, что Цари христианские первое начало свое ведут непосредственно от Царя Небесного? Такое же Божественное промышление можно видеть и в деяниях русского великого князя, равноапостольного Владимира, просветившего царство свое светом веры Христовой, а равно и в судьбе других благочестивых Царей христианских.
Если же Сам Бог и словом Своим, и Своими действиями внушает нам мысль, что Он посредством особенного промышления Своего Сам царствует над царством человеческим, то, конечно, мысль сия благопотребна для нас и мы не должны терять ее из вида. В ней, в этой мысли, заключается сила, оружие, опора, руководство – как для Царя, так и для царства и для каждого в царстве.

 

Ч. III. С. 240–2.

 

* «Слова и речи Филарета, митрополита Московского» (часть II изд. 1848 г. и часть III изд. 1861 г.), из которых заимствовано предлагаемое учение, цитируются следующим образом: Ч. II; Ч. III и затем обозначается страница книги.

 

Продолжение см. в след. номере.

 

 

    

    Подведены очередные промежуточные итоги переписи населения в 2010 году. Глава Росстата Александр Суринов предоставил данные о социально-экономическом положении национальностей России, численность которых превосходит 400 тысяч человек.
     В список народов, доля которых в составе народов РФ увеличивается, попали представители десяти национальностей: кумыки, даргинцы, лезгины, аварцы, якуты, ингуши, чеченцы, армяне, буряты и осетины.
     Сейчас в стране на 1000 женщин приходится 1469 детей. Наиболее высокие показатели рождаемости у ингушей, чеченцев, даргинцев, якутов и бурятов. Самые низкие – у русских: на 1000 женщин 1405 детей. Причем русские – единственная национальность, у которой показатель рождаемости ниже общероссийского.
     О чем свидетельствуют эти цифры? С изменением ценностей, отступлением от веры, от патриархального уклада жизни, изменяется и отношение к семье, к рождению детей. Если раньше, в начале ХХ века, в крестьянских семьях нередко рождалось по 10–12 чад, то к концу ушедшего века мало у кого в семье было более 2-х детей.
     Очевидно, что нам надо возвращаться к традициям предков, однако при этом необходимо помнить, что без глубокого и осознанного воцерковления народа, без возрождения прежних духовно-нравственных норм это труднодостижимо.

Ольга АФОНИНА