«ЦАРСКАЯ ВЛАСТЬ ТРЕБУЕТ ОТ НАРОДА ДУХОВНОГО, РЕЛИГИОЗНОГО ОСОЗНАНИЯ»

 

 

 

 

В этом году мы отмечаем дату – 94-летие со дня мученической кончины святой Царской Семьи – Царя Николая, Царицы Александры, Царевича Алексия и Великих Княжон Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии. В преддверии этого дня, скорбного – от осмысления произошедшей трагедии и радостного – от осознания того, что у нас есть такие великие Небесные Предстатели, мы побеседовали с протоиереем Владиславом Озеровым.

 

– Как Вы считаете, батюшка, можно ли утверждать, что самодержавная монархия – самая благоприятная, идеальная форма государственной власти для России, и, если так, то почему?

– Да, я придерживаюсь именно такого взгляда. Объяснение этой позиции можно дать пространное, но если быть кратким, то надо отметить следующее. Для русского православного народа самодержавная православная царская власть – действительно наиболее возвышенная нравственно-религиозная форма правления государством, потому что она есть подобие власти Божественной, Небесной. Мы знаем, что на Небе – Царь, Господь наш Иисус Христос, а Царство земное, во главе которого стоит Государь – Божий Помазанник, наделенный от Бога особой мистической властью, – это подобие Царства Небесного.

Осмысление этого вопроса началось у нас на Руси с Царя Иоанна IV Грозного. Именно он, опираясь на святоотеческое учение о симфонии властей, разработал теорию православного самодержавия. Нет, не сам придумал, но осмыслил и развил ее для Русской Земли, основываясь на опыте византийских православных Государей. Поэтому Иоанн IV считается первым русским Царем – не из-за того только, что первым принял у нас царский титул, но и потому, что первым из русских правителей осознал значение Царской власти.

Суть Царской власти заключается в том, что она не есть избираемая, народная власть, но нечто высшее, признаваемое над собой народом, если он не безбожен. Царская власть как подобие Небесной власти имеет мистический, духовный смысл. Когда во главе народа стоит православный Царь, он как отец своего народа заботится о нем, старается оградить его от различных пагубных духовных влияний. В то же время он осознает свою ответственность не только перед народом, но, в первую очередь, перед Господом Богом. И в этом смысле сейчас, к сожалению, многие не понимают сути царской власти, сравнивая ее с некой тиранией. А на самом деле это, конечно, совсем другое. Это не есть тирания; царскую власть можно сравнить с древним патриархальным правлением, когда во главе рода стоял руководивший им патриарх. Поэтому, на мой взгляд, безусловно, царская православная самодержавная власть Божиего Помазанника – это самая благоприятная форма правления для нашей страны, для Руси.

 

– Батюшка, а можно ли согласиться с утверждением, встречающимся в некоторых современных церковных документах, в частности, в Определении Архиерейского Собора 1994 года и «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», о «непредпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин»?

– Мне это утверждение видится абсолютно неприемлемым. Я недоумеваю, как может так говорить православный русский человек, как он может так думать? Даже если не касаться вероучительных моментов, а сказать простым языком, обратившись к нашей современной жизни: разве допустил бы православный Государь аборты – избиение младенцев в стране? Разве допустил бы Государь похабные выходки всевозможных извращенцев, предпринимающих попытки узаконить свои шествия по улицам нашей столицы и других городов? Разве допустил бы Государь разворовывание и продажу за границу ресурсов нашей страны и многое-многое другое?

Другой разговор, что ныне наш народ, после многих лет безбожной жизни, после активного насаждения и восприятия лжи в отношении царской власти и личности последнего русского Государя-Мученика Николая II, находится в таком духовно-нравственном состоянии, на таком низком духовном уровне, что он не способен воспринять идею самодержавной монархии. И именно поэтому мы, смиряясь перед Божиим попущением, признаем любую другую власть как некую хранительницу определенных правил и законов существования в государстве. В этом смысле мы действительно должны оказывать послушание любой власти, если ее законы и требования не идут вразрез с нашими нравственно-религиозными принципами. Но, когда говорится, что нам все равно, какая будет власть, меня это, с одной стороны, удивляет, с другой – огорчает, и мне кажется, я не побоюсь сказать, что это уже какое-то духовное ослепление. Ну неужели для тех, кто это утверждает, действительно нет разницы?.. Люди остаются людьми, и понятно, что и при Царях были и предательство, и обман, и воровство, о чем свидетельствует история. Все это, конечно, было, но именно на личном уровне, в силу человеческих немощей… Конечно, не Государь сам по себе и не самодержавие само по себе – основа нашего спасения. Главнейшим условием достижения Царства Божия для православных верующих была и остается жизнь по Евангелию. Однако как внутренняя жизнь христианина неразрывно связана с его внешней деятельностью, ибо вера без дел мертва (Иак. 2, 20), так и общецерковная жизнь народа, если мы хотим возрождения, должна выражаться во внешней форме его исторического бытия: самодержавие, миротворческая политика, честная экономика, православная культура, евангельские основы функционирования СМИ и т.д. Словом, как это и было на Руси: вера, Царь, Отечество. К этому мы должны стремиться и стараться прийти, даже если сейчас мы еще так жить не готовы.

Сложность царской самодержавной власти в том и заключается, что она требует от народа духовного, религиозного осознания. Требует взаимопонимания, взаимного осмысления, с одной стороны, великого служения Царя, ответственного пред Богом, с другой – смиренного послушания своему Государю народа, понимающего, что Царь – это Богом поставленный правитель. Необходимо осмысление царской власти не как тирании, а как взаимной любви и исполнения каждым своих обязанностей. Поэтому в настоящее время в таком глубоком понимании царская власть в нашей стране невозможна, потому что народ в большинстве своем просто не способен принять Царя. Вот это мы должны понимать. Но это не значит, что нам все равно, какая у нас власть. Это значит, что сейчас, если трезво смотреть на вещи, мы еще не готовы к установлению самодержавной монархии и нам остается молиться и надеяться, что когда-то в будущем, по милости Божией, это произойдет.

 

– Как Вы считаете, в чем главная причина революции и свержения монархии в России?

– Гниение, как мы знаем, начинается с головы, и, к сожалению, элита нашего народа – аристократия и интеллигенция – увлеклась оккультизмом, спиритизмом, чужеверием, сектантством. Многие люди, жившие в то время, перед революцией, свидетельствовали, что мало в каком дворянском доме в Санкт-Петербурге и в Москве не проводили спиритические сеансы, не увлекались всевозможными вольнодумными западными идейками… То есть произошло отступление от духовно-нравственных принципов, от Православия – в первую очередь дворянства и интеллигенции, а также рабочего класса, лишь крестьянство еще более-менее сохраняло патриархальные традиции. Именно поэтому, вероятно, крестьян, остававшихся носителями православной царской идеи, и старались уничтожить голодом, раскулачиванием и т.д. Судя по историческим отзывам, воспоминаниям, дворяне и рабочий класс, сконцентрированный в крупнейших русских городах, утратили понимание нашего русского пути, понимание сути царской власти, ее глубокого смысла, о котором мы только что говорили. И это привело к тому, что Господь попустил свержение Царя, попустил сначала февральскую масонскую революцию, а затем и октябрьскую.

 

– Батюшка, а как Вы относитесь к мнению некоторых верующих и священнослужителей, что в 1917 году практически все архипастыри и пастыри предали Царя? Некоторые доходят даже до отрицания святости прославленных Русской Православной Церковью Новомучеников, полагая, что их страдальческая кончина была лишь карой Божией за предательство Царя. Что Вы об этом думаете?

– Меня всегда удивляет, когда люди с абсолютной уверенностью говорят и судят о событиях, подробности которых доподлинно нам неизвестны. Когда звучат крайне категоричные высказывания о сложнейших исторических моментах и даются безапелляционные оценки тем или иным личностям, это вызывает недоумение и настороженность.

 

Продолжение на стр. 5