«АЩЕ ЖИВЕМ ДУХОМ, ДУХОМ И ДА ХОДИМ»

 

 

Окончание. Начало на стр. 6

 

– Отчасти мы уже коснулись этого вопроса, но давайте остановимся на нем подробнее: каковы опасные плоды порабощения человека страстью славолюбия?

– Самым меньшим злым последствием от увлечения тщеславием будет духовное безплодие, отсутствие преуспеяния в духовной жизни. Более серьезная угроза – бесовское прельщение, в иных случаях переходящее в умопомешательство, что может окончиться физической и душевной погибелью.

К сожалению, сейчас в людях значительно умалилась высокая добродетель смирения и практически все мы в той или иной степени подвержены порокам тщеславия и гордыни. Поэтому нам и недоступны такие превосходящие человеческое естество суровые подвиги и кажущиеся подчас невероятными добродетели, о которых мы читаем в житиях святых. Ибо их удивительные смирение, терпение, воздержание, самоотвержение и прочее – это проявления действия благодати Божией, которую Отец Небесный всегда щедро подавал и готов подавать до скончания века смиренным рабам Своим. Но мы не в состоянии принять и хранить этот Божий дар во спасение. «Святые угодники объясняют, что в последние времена <…> не будет никаких собственных подвигов у ищущих Царствия Божия, – пишет современный старец игумен Никон (Воробьев). – Спасаться же будут только терпением скорбей и болезней. Почему не будет подвигов? Потому что не будет в людях смирения, а без смирения подвиги принесут больше вреда, чем пользы, даже могут погубить человека, т. к. они невольно вызывают высокое мнение о себе у подвизающихся и рождают прелесть».

Действительно, Святые Отцы наставляют, что внешне добродетельным, исправным пред собой и в очах ближних христианам следует опасаться тщеславия и гордости гораздо более, чем явным грешникам, которых уклонение в какие-либо серьезные беззакония, постыжая, приводит к сознанию своей немощи и самоукорению. По слову преподобного Иоанна Лествичника, «дух отчаяния веселится, видя умножение грехов; а дух тщеславия, когда видит умножение добродетелей; ибо дверь первому – множество язв, а дверь второму – изобилие трудов» – разумеется, при отсутствии смиренномудрия.

И не дивно, что у нас часто возникают различные смущения и недоумения, и нам кажется, что мы нисколько не продвинулись по стезям спасения, но, напротив, становимся все хуже и хуже и порой чувствуем как бы совершенную богооставленность, сознавая свое глубокое падение и безсилие. Так будем благодарить Бога за эти вразумительные наказания, очищающие и научающие нас отсекать пагубное превозношение и самонадеяние!

«Ты говоришь, что чувствуешь духовную утрату – значит, ты прежде думал, что имел то, что теперь утратил, – поясняет старец Макарий. – Эта-то мысль, что мы имеем нечто духовное, которая занимает нас, незаметна для нас самих, всего опаснее, ибо увлекает нас в тонкое самомнение, противное Богу. Лучше нам, видя свои падения, смиряться и невольно считать себя хуже всех, нежели видеть свои мнимые исправления и не погружать себя в глубину смиренномудрия: через первое познаем мы свою немощь и стяжеваем некрадомое богатство смирения, а чрез второе незаметно удаляемся от Бога. Будем лучше думать, что мы никогда не имели ничего благого и теперь не имеем, что всегда были грешники и теперь грешники, можем получить спасение только по милости Божией».

 

– А почему в Евангелии тщеславие названо причиной умаления веры: «Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу?» (Ин. 5, 44)? Если, согласно учению подвижников наших дней, при отсутствии надлежащих подвигов стояние в истине Православия становится главным деланием для современных христиан, – получается, преданный тщеславию человек рискует утратить и эту надежду на спасение?

– Святитель Игнатий так разъясняет приведенные Вами евангельские слова: «Тщеславие уничтожает веру в сердце человеческом; <…> оно делает сердце человека не способным для веры во Христа, для исповедания Христа. <…> Cтремление к славе человеческой и к человеческим почестям сводит <…> с тесного спасительного пути, проложенного Богочеловеком и пройденного всеми последователями Его. Мало этого! Cамое учение о тесном и прискорбном пути делается для сочувствующих человеческой славе странным, диким, безрассудным; они насмехаются над ним и над возвещающими его, как насмехались фарисеи, будучи миролюбцами, над учением Господа о самоотвержении. Но Господь дал это учение как необходимое врачевство и пособие в стране изгнания и самообольщения для освобождения нас от лжи, от пленивших и пленяющих нас посредством лжи. Нет иного ключа, который бы отверзал врата в Царство Божие, кроме Креста Христова».

Т. е. на самом деле славолюбие и гордость становятся как препятствием для принятия и усвоения истинной веры, так и виной ее угашения, уклонения с крестного пути, который начинает казаться мироугоднику «соблазном и безумием» (см.: 1 Кор. 1, 23).

И то, что тщеславный человек в час испытания, скорее всего, изменит Христу – совершенно очевидно. Ибо первая степень гонения – безчестие, а для любящего почет, похвалы и одобрение, оно окажется невыносимым. Он встанет перед выбором между своей страстью и верой в Господа, но борьба затруднится еще и тем, что тщеславие, как и любую душевную немощь, невозможно победить своей силой, без помощи Христа, и в то же время, по сказанному выше, этот порок удаляет от нас Его благодать. Потому-то честолюбцы и не могут быть исповедниками Православия: Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником; и кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником (Лк. 14, 26–27).

 

– Как же бороться с тщеславием и гордостью? Что говорят Святые Отцы о стяжании противоположных этим душевным недугам добродетелей?

– Эти спасительные достоинства мы уже упомянули, имена их – смирение и человеколюбие.
Святитель Тихон Задонский дает следующий совет: «Нужно считать себя грешнее всех прочих. Никого не презирать, никого не осуждать, но всегда внимать себе самому. Избегать славы и чести, а если избежать невозможно, скорбеть об этом. Мужественно терпеть презрение. С людьми обходиться доброжелательно; быть добровольно послушным не только высшим, но и низшим. Все свои дела считать непотребными. Презирать похвалу. Без нужды не говорить, и то умиротворенно и кротко <...>. Это путь низкий, но ведет к высокому Отечеству – Небу. Если хочешь достичь этого Отечества, иди таким путем».

А святитель Игнатий указует еще более простой и всеобъемлющий способ: «Хочешь ли стяжать смирение? – исполняй евангельские заповеди: вместе с ними будет вселяться в сердце твое, усваиваться им святое смирение, т. е. свойства Господа нашего Иисуса Христа. Начало смирения – нищета духа, средина преуспеяния в нем – превысший всякого ума и постижения мир Христов, конец и совершенство – любовь Христова».

 

– Батюшка, скрывать свои подвиги и добродетели от людей и в случае их нечаянного обнаружения стараться не услаждаться похвалой – это понятные и, пожалуй, с помощью Божией удобоисполнимые средства искоренения тщеславия. Но как можно научиться вовсе не сознавать за собой совершаемое добро? Ведь, например, сделав что-то хорошее, христианин не может не понимать, что поступил праведно, или, устояв перед каким-то искушением, избежав греха, он тоже чувствует, что одержал духовную победу. Как же в таких случаях не увлекаться помыслами тщеславия?

– «Рассмотрим теперь, – пишет преподобный авва Дорофей, – в чем состоят и два смирения. Первое смирение состоит в том, чтобы почитать брата своего разумнее себя и по всему превосходнее и, одним словом, как сказали Святые Отцы, чтобы „почитать себя ниже всех“. Второе же смирение состоит в том, чтобы приписывать Богу свои подвиги, – сие есть совершенное смирение святых».

Как же его достичь? Давать тут советы и рекомендации, конечно, могут только те, кто сам этого сподобился. Но вот какой рассказ есть в «Душеполезных поучениях» того же святого: «Некогда авва Зосима говорил о смирении, а какой-то софист, тут находившийся, слыша, что он говорил, и желая понять это в точности, спросил его: „Скажи мне, как ты считаешь себя грешным, разве ты не знаешь, что ты свят? Разве не знаешь, что имеешь добродетели? Ведь ты видишь, как исполняешь заповеди: как же ты, поступая так, считаешь себя грешным?“ Старец же не находился, какой ему дать ответ, а только говорил: „Не знаю, что сказать тебе, но считаю себя грешным“. Софист настаивал на своем, желая узнать, как сие может быть. Тогда старец, не находя, как ему это объяснить, начал говорить ему с своею святою простотою: „Не смущай меня; я подлинно считаю себя таким“. Видя, что старец недоумевает, как отвечать софисту, я сказал ему: „Не то же ли самое бывает и в софистическом, и врачебном искусствах? Когда кто хорошо обучится искусству и занимается им, то, по мере упражнения в оном, врач или софист приобретает некоторый навык, а сказать не может и не умеет объяснить, как он стал опытен в деле: душа приобрела навык, как я уже сказал, постепенно и нечувствительно, чрез упражнение в искусстве. Так и в смирении: от исполнения заповедей бывает некоторая привычка к смирению, и нельзя выразить это словом“. Когда авва Зосима услышал это, он обрадовался, тотчас обнял меня и сказал: „Ты постиг дело, оно точно так бывает, как ты сказал“. И софист, услышав эти слова, остался доволен и согласен с ними».

Т. е. сказанное означает, что путь остается прежним – исполнение заповедей Божиих, но при этом еще, как советует батюшка Макарий, хорошо бы «почаще иметь в уме слово Господне: „Егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы: яко еже должни бехом сотворити, сотворихом“ (Лк. 17, 10)».

Давайте нашу беседу закончим еще одним наставлением святителя Игнатия: «Убоимся служения миру! Этому служению могут подпасть даже подвижники, не внимающие себе строго. Это служение может совершаться при посредстве ничтожных пристрастий к ничтожным предметам. Примем все меры, все предосторожности к предохранению себя от любви к миру! Не сочтем маловредным никакого будто бы ничего не значащего пристрастия! Не сочтем маловажным никакого даже малейшего уклонения от евангельских заповедей. Не предадим забвению грозного изречения, которым возгремел святой апостол Иаков: „Прелюбодеи и прелюбодейцы! Не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто восхочет быть другом миру, тот становится врагом Богу“ (Иак. 4, 4)».

 

– Спаси Вас Господи, батюшка, за столь отрезвляющие слова!

 

Беседовала Серафима СМОЛИНА