Герои Великой
Отечественной
войны

 

 

Мы продолжаем публикацию небольших заметок о героях СССР – тех людях, которые своей самоотверженностью приблизили славный день Победы русского народа над фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне, вложив в совершенный ими подвиг все, что имели, а очень часто – саму свою жизнь.

 

 

ВАСИЛЬЕВ

ГЕОРГИЙ КОНСТАНТИНОВИЧ

 

Капитан-лейтенант Георгий Константинович Васильев (1916–1994) – герой, прошедший боевой и жизненный путь от краснофлотца до вице-адмирала. В годы Великой Отечественной войны, в конце февраля 1944-го он был поставлен командовать подводной лодкой «С-15» Северного флота и в качестве ее командира первый раз вышел в море уже 17 мая 1944 года. «С-15» совместно с другими лодками при взаимодействии с авиацией участвовала в атаке вражеского конвоя, состоявшего из пяти под завязку загруженных транспортов, охраняемых 25-ю  противолодочными кораблями эскорта разных типов. Вот отрывок из воспоминаний Георгия Васильева:

«Когда 17 мая „С-15“ вышла из Полярного, мне подумалось: как это легко – уходить и как сложно возвращаться, особенно с победой. Однако переход к району сосредоточений тоже оказался нелегким. День и ночь светло. „Нырять“ приходилось от каждого самолета. А потом испортилась погода. Море штормило, небо затянулось низкими облаками, снежные заряды налетали один за другим («снежный заряд» – местное название снежного шквала в Арктике, – примеч. ред.). Не получая данных разведки, „С-15“ дважды форсировала минные заграждения, выходя на предполагаемые маршруты конвоев противника, но – безрезультатно.

На исходе 25 мая подводная лодка маневрировала в районе к северо-востоку от мыса Нордкин за пределами обнаружения береговыми средствами наблюдения противника в ожидании данных от самолетов-разведчиков... Одна радиограмма от самолета-разведчика: „17.00 обнаружил у мыса Нордкин: транспортов – 5, миноносцев – 5, сторожевиков – 6, тральщиков – 4, сторожевых катеров – 10. Курс 80, ход 8 узлов“. А другая – от комбрига с приказом нашей лодке и „М-201“ атаковать конвой.

Расчетное место встречи оказалось около мыса Харбакен. Это далеко, а противника надо обогнать. Пять часов полным ходом „С-15“ шла в надводном положении. В 20 милях от берега погрузились и ходом пять узлов вместо обычных трех пошли через минное поле. Напряженно вслушивались в забортную тишину моряки: не коснется ли корабль минрепа (стального троса, соединяющего мину с ее якорем, – примеч. ред.), это на такой скорости особенно опасно. Трижды за время войны я испытал это неприятное ощущение – скребущий по корпусу минреп.

Не для всех это кончалось только нервным напряжением. Лодка капитана третьего ранга Л. Сушкина, например, вернулась однажды в базу без рулей и с оторванной носовой частью. А сколько экипажей не вернулось вообще... Но в том и состоит искусство подводника, чтобы суметь преодолеть оборону противника, нанести неожиданный удар, а потом скрыться от преследования.

 

 

Когда минное поле оказалось позади, подвсплыли: горизонт был чист. Прошли долгие минуты ожидания конвоя. Я приказал гидроакустику Рагозину докладывать о малейших шумах. И, когда они появились, я увидел в перископ слабые дымы. Дым становился гуще, отчетливее. Вот запись в журнале боевых действий: „03.49. Пеленг на шум винтов 290 градусов. В перископ видны мачты многих кораблей и два самолета над ними. Объявлена торпедная атака. Слышны далекие взрывы глубинных бомб“.

Когда я объявил торпедную атаку, то почувствовал, какое облегчение принесла экипажу долгожданная команда. Но это лишь начало. Чтобы боевое счастье не ускользнуло от „С-15“ и на этот раз, надо быть собранным, дерзким. Вот уже виден в перископ весь конвой. Каким грозным и недоступным кажется он. Но одного транспорта уже нет. Значит, новый тактический план оправдал себя. „М-201“ под командованием капитана третьего ранга Н. Балина успешно атаковала. Это на нее сбрасывали гитлеровцы глубинные бомбы. Теперь наша очередь атаковать.

Поднят и опущен перископ. Траверзное расстояние до колонны 20–25 кабельтовых. Легли на контркурс и поднырнули под корабли охранения. Над головой шумы из винтов. Думают ли гитлеровцы, что сейчас мы проходим под их килями? Снова на 5–6 секунд подняли перископ... Быстро рассчитываю угол упреждения... Через минуту подвсплыли опять. Дистанция 14 кабельтовых. С транспортом створится сторожевой корабль (находится на одной линии, в данном случае на линии огня, – примеч. ред.). И впервые в жизни подаю команду, целясь в реального противника:

– Носовые торпедные аппараты, готовсь!

А через три секунды:

– Пли!

Из четырех выпущенных торпед три попали в транспорт „Сюльвикен“. Нужно всплыть на перископную глубину, чтобы проконтролировать результат атаки. Поднял перископ и рядом увидел два сторожевых корабля.

– Ныряй, – приказал я боцману, опуская перископ.

Но удача явно не хотела даваться нам без труда. Внезапно из строя вышло электрическое управление горизонтальными рулями. Пока переходили на ручное управление, создался дифферент 30 градусов на корму, нос корабля показался на поверхности моря, что заметили фашисты. Они открыли по лодке интенсивный огонь, а один из сторожевиков пошел на таран. Положение было критическое. Я приказал срочно погрузиться и увидел, как бешено вращают рукоятки кингстонной цистерны быстрого погружения трюмные В. Матюшин и А. Стребыкин. Не растерялся ни один человек. „С-15“ ушла на глубину 40 метров. И тут посыпались глубинные бомбы. Попытка задержаться на рабочей глубине не удалась. Лодка продолжала погружаться и ударилась о грунт на глубине 103 метра.

Мы выиграли два этапа боя: скрытный подход и атаку. Осталось устоять в третьем: сохранить корабль, уйти от преследования. Бомбы рвались безпрерывно, все время рядом. Впервые я увидел, как прогибаются шпангоуты (поперечные ребра корпуса судна, – примеч. ред.)... Сбросив 79 бомб, противник потерял с нами контакт. И мы сразу приступили к устранению повреждений. И при первых же шумах в отсеках – снова глубинные взрывы. Когда немного стихли, дал команду позавтракать. Обыденные дела как нельзя лучше успокаивают людей.

С момента атаки прошло пять часов. Кажется, опасность миновала. Отремонтировали и запустили гирокомпас, ввели в строй горизонтальные рули, восстановили нормальное освещение. Можно всплывать с грунта. Но вот еще одна запись в журнале боевых действий: „20.30. Прошли минное поле. Горизонт чист. Всплыли в крейсерское положение... Пока обнаружено 62 серьезных повреждения, полученных в результате взрыва 114 глубинных бомб...“»

...Вот так воевали наши подводные асы, в том числе и молодые командиры ПЛ. Стоит обратить внимание на условия похода и торпедных атак. В общем-то описанный Георгием Васильевым поход – самый «рядовой», но командиру и экипажу пришлось проявить в нем чудеса мужества и военной смекалки, прорываться сквозь непреодолимые кордоны охраны и топить вражеский транспорт, трижды пересечь минное поле и выдержать атаки кораблей ПЛО, сбросивших на них 114 глубинных бомб. И атака – «обычная» торпедная атака, и это при том, что соотношение немецких кораблей охранения и охраняемых судов составляло пять к одному (а не наоборот, как это было в советских конвоях при атаках немецких подводников).

Подготовил
Евгений ПОЛЕВОЙ

 

Источник: сайт «Герои страны»
(http://www.warheroes.ru)

 

Продолжение следует

 

---

 

Казачий словарь-справочник

 

Продолжение. Начало см. в № 1 (1).

 

САРКЕЛ – крепость Хазарского царства на левом берегу нового русла Нижнего Дона, недалеко от станицы Цимлянской. Возведена около 836 года по просьбе хакана (царский титул, появившийся в северо-восточной Азии у народов тюркского племени, – примеч. ред.) византийским строителем Петроной Каматером и его мастерами. Хотя стены крепости были сложены из красного кирпича, местные cлавяне называли ее Белой Вежой – очевидно, по памяти о белом замке асов-аланов, стоявшем на противоположном берегу Дона и разрушенном хазарами около 815 года. Славянское население согласовало название крепости с его угро-финским значением – «белая постройка», но слово «Саркел» могло иметь и тюркское значение – «Желтая крепость».

Саркел охранял водный и сухопутный торговые пути и скоро стал населенным пунктом, где собрались разноплеменные подонские жители: славяне и туранцы, оседлые и кочевники, христиане и язычники. В 965 году им пришлось сильно пострадать при нашествии войск киевского князя Святослава. Попав затем в границы державы Томаторканской, Саркел, или Белая Вежа, стал одним из крупных ремесленных и торговых центров степного Подонья. Однако через сто лет теснимые половцами его жители были вынуждены покинуть город. В 1117 году беловежцы перешли в Киевскую Русь, где, по-видимому, стали именоваться бологовцами.

Археологические раскопки, а также древние исторические источники доказывают именно славянское происхождение казаков (а не татаро-монгольское, хазарское и проч.) – вопреки мнениям некоторых современных «иванов, не помнящих родства», которые верят басням врагов России, желающих разделить и обезличить ее народ.

 

Продолжение следует.