«Служитель Церкви может быть
только монархистом»

4 / 17 апреля – память священномученика Николая,
епископа Вельского

 

Священномученик Николай

 

Cвященномученик Николай родился 28 мая 1871 года в селе Томаш Кадниковского уезда Вологодской губернии, в семье священника Аполлония Караулова. В 1893 году по окончании Вологодской духовной семинарии был назначен псаломщиком в Георгиевский храм Вологды. 26 декабря того же года его рукоположили во диакона, 12 сентября 1894 года перевели служить в Спасский собор и 14 сентября 1898-го рукоположили во священника к этому собору.

7 февраля 1901 года отец Николай становится настоятелем Екатерининской церкви, с которой впоследствии будет связана вся его пастырская деятельность. В это время он был законоучителем в городском Колесниковском училище; в 1903–1904 годах входил в число жертвователей Попечительства о бедных воспитанниках Вологодской духовной семинарии, в 1909-м стал жертвователем на постройку здания для образцовой школы при Вологодском епархиальном женском училище; в 1905–1906 годах выступал с лекциями на публичных религиозно-нравственных чтениях, организованных вологодским православным братством во имя Всемилостивого Спаса.

Как и всякий стремящийся к спасению души благочестивый человек, в трудных случаях жизни батюшка находил утешение и черпал силы в молитве у великих святынь Русской Церкви, беседовал с подвижниками-старцами, просил их молитвенного предстательства. Незадолго до смерти горячо любимой супруги он посетил Черниговский скит в Сергиевом Посаде и жившего там старца Варнаву.

«Подходим к маленькому домику отца Варнавы, – вспоминал позднее отец Николай. – В сенцах толпится много народа. Кого тут нет: и простецы, и интеллигенты; и богатые, и бедные – все ожидают старца, чтобы принять его благословение, чтобы получить ответ на волнующий душу вопрос. Общее чувство ожидания сообщилось и нам. Как хотелось увидеть его, живущего в миру, но поборовшего зло его и получившего великий дар утешения. Дошла очередь до нас. Мы вошли в келью старца. В переднем углу – образ святителя Николая Чудотворца, в уголке по одной стене лепится простой диванчик и угольничек; пред маленьким оконцем, полузавешенным шторою, стоял деревянный столик, прикрытый старой клеенкой. Простая обстановка! Помолившись на образ, мы по-иерейски поздоровались с отцом Варнавою. „Откуда вы?“ – „Из Вологды“. – „Как там живете, где служите?..“ Свои вопросы он перемешивал нравоучениями краткими, положительными и глубокими. Глаза его вдумчивые смотрели прямо на тебя, лицо доброе-предоброе невольно манило к себе своей искренностью, участием и отеческою ласковостью. Среди разговоров отец Варнава, устремив на меня долгий взор, который так и проникал в глубину сердца, каким-то особенным тоном сказал: „Бедные, бедные, как вы живете…“ Эти слова навсегда запечатлелись в моем сердце. Да и как не запечатлеться, когда они так ясно выполняются в моей жизни, как не вспомнить доброжелательность старца, с такою жалостью говорившего о моей будущей судьбе, о моей несладкой доле? Скоро после того я, молодой иерей, лишился любимой жены, оставившей мне троих малолетних детей. Слова старца не забудутся никогда, ибо они проливают утешение в душу мою в минуты скорби».

Долго и тяжело отец Николай переживал смерть супруги и сознание тяжести креста предстоящего воспитания детей, но по милости Божией в сердце снизошли мир и покой, и все его мысли и чувствования стали постепенно подчиняться идее служения Богу и пастве.

На пастырском поприще он встретил эпоху гонений на Русскую Православную Церковь. Как священник, хорошо известный в Вологде и пользующийся большим уважением прихожан, в 1921 году батюшка был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности, приговорен к двум годам ссылки и выслан в город Пинегу Архангельской губернии.

По возвращении из ссылки он застал положение церковных дел в городе крайне расстроенным, т. к. правящий архиерей, епископ Александр (Надеждин), отпал в обновленчество, а назначенный вместо него православный епископ Сильвестр (Братановский) не имел возможности жить в Вологде и управлять епархией.

21 октября 1923 года священник Николай Караулов по пострижении в монашество с оставлением прежнего имени был хиротонисан во епископа Вельского, викария Вологодской епархии, и назначен временно управлять Вологодской епархией. Однако вскоре он попросил Патриарха Тихона об увольнении на покой. Ввиду того, что епископ Архангельский Антоний (Быстров) был арестован, Патриарх предложил владыке Николаю временно вступить в управление Архангельской кафедрой, но и от этого предложения он отказался и остался жить в Вологде, продолжая служить в Екатерининской церкви, где когда-то был настоятелем.

В 1927 году викарием Вологодским, епископом Тотемским, был назначен владыка Аполлос (Ржаницын), а в 1928 году правящим Вологодским архиереем стал архиепископ Амвросий (Смирнов). Все три архиерея, включая находившегося на покое епископа Николая, жили в то время в Вологде и служили в двух оставшихся после неистовств безбожников православных храмах – на Богородском и Горбачевском кладбищах. Во дни больших церковных праздников владыки литургисали вместе, и после богослужения кто-нибудь из священников или мирян приглашал их на праздничную трапезу; епископы, священники и миряне делились здесь своими впечатлениями об окружающей жизни, приводили примеры давления на Церковь и гонений на духовенство и верующих. Побывавшие в заключении и ссылке рассказывали об условиях содержания в тюрьмах и лагерях.

В начале 1931 года поднялась очередная волна гонений на Русскую Православную Церковь, обрушившаяся и на клир Вологодской епархии. Сначала были арестованы некоторые миряне, члены церковного совета; 10 мая 1931 года власти арестовали архиепископа Амвросия, епископа Николая, священников и мирян. Всего было взято под стражу 35 человек: 17 священнослужителей, 7 монахов и 11 мирян. Их обвинили во взаимном общении, посещении друг друга в церковные праздники и дружеских беседах, имевших, по мнению властей, антисоветский характер.

Сотрудники ОГПУ писали в то время в своих отчетах о преследованиях Церкви в Вологодской области: «В мае 1931 года на территории города Вологды и Грязовецкого района вскрыта и ликвидирована контрреволюционная группировка реакционно настроенного правого духовенства, деятельность которой к моменту ее ликвидации сводилась к проведению нелегальных собраний.., группированию вокруг церквей антисоветского элемента под видом создания „сестричества“.., антисоветской агитации, распространению провокационных слухов, противодействию колхозному строительству, награждению административно-ссыльного духовенства с целью вовлечения его в контрреволюционную работу».

 

Вологодский Екатерининский храм, где служил священномученик Николай.
Полностью уничтожен в советское время

 

14 мая епископ Николай был вызван на допрос. На вопросы следователя он отвечал немногословно и сдержанно: «Знакомства особенного не имею, а по службе знаю все духовенство города Вологды. Также знаю и тех, которые со мной учились. Иногороднего знакомства тоже не имею».

Допрашивались также обвиняемые и свидетели, которые показали, что, действительно, духовенство и епископы собирались после церковных праздничных служб у кого-нибудь из прихожан. Велись разговоры о том, что все духовенство может быть арестовано, и епископы советовали священникам держаться осторожней. Обсуждались декларация митрополита Сергия и его интервью, которые единодушно не одобрялись, но при этом признавалось правильным каноническое подчинение митрополиту Сергию как законному заместителю Местоблюстителя, а также поминовение за богослужением имени митрополита Петра как главы Русской Церкви.

«Несомненно, реакционной личностью является епископ Николай (Караулов), – показал один из свидетелей. – Как старожил, он знаком почти со всеми верующими города Вологды и находится с ними в постоянном и тесном соприкосновении. Мне доподлинно известно, что он все свое свободное от богослужений время употребляет на посещение отдельных квартир, где не стесняется жаловаться на свое безпомощное положение, проистекающее от взятого советской властью курса политики, и свою досаду обращает во вредную агитацию против всех мероприятий советской власти… Также… епископ Николай высказал такую мысль: „Как мало мы умели ценить самодержавие, которое было единственным оплотом Православной Русской Церкви“, – и при этом сослался на покойного епископа Никона, известного монархиста и черносотенца».

Другой свидетель показал, что на частных собраниях духовенства «подвергались критике отдельные мероприятия советской власти и выражались недовольства по поводу политики советского правительства в отношении налогов и закрытия церквей».

Все эти свидетельства сотрудники ОГПУ сочли недостаточными, и для получения дополнительных сведений в камеру, где содержались архиереи и священники, был помещен секретный осведомитель; он стал регулярно сообщать следователям, о чем разговаривают заключенные, насколько он смог их понять. Узники подозревали в нем осведомителя и опасались откровенничать при нем, но в маленькой камере невозможно было избежать обсуждения своего положения – разве только совсем замолчать.

Осведомитель информировал сотрудников ОГПУ: «Из тех религиозных убеждений и рассуждений, которые мне пришлось слышать в камере, я заключил, что служитель Церкви может быть только монархистом… Эти убеждения, или верования настолько в них… сильны, что отступиться от них никогда они не смогут.

Где бы представители Церкви ни находились и в каких бы тяжелых условиях, они всегда будут верны заветам Церкви и тем законам, которые существовали до революции… Выпусти его (сщмч. Николая) на свободу, и он будет еще с большим усердием проповедовать свои религиозные убеждения и заветы Церкви, заветы Святых Отцов и Вселенских Соборов, живших и бывших чуть ли не полторы тысячи лет назад…»

14 декабря 1931 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило епископа Николая к трем годам ссылки в Северный край, а 7 марта 1932 года, во изменение прежнего постановления, – к тому же сроку, но на другом краю страны – в Казахстане. Епископ Николай (Караулов) скончался в тюрьме, 17 апреля 1932 года, и был погребен в безвестной могиле.

Подготовила Ксения МИРОНОВА

 

По книге: Дамаскин (Орловский), игум.
Жития новомучеников и исповедников
Российских ХХ века. Апрель.
Тверь, 2006. С. 19–27.