СТРАННИК ОДУХОТВОРЕННЫЙ

 

Именной медальон с Казанской иконой Божией Матери.
Царский подарок Г. Е. Распутину. 1912 год

 

 

Продолжение. Начало см. на стр. 6

 

Особое место в антираспутинской травле занимали инсинуации о якобы огромном влиянии Распутина на политическую жизнь России и непосредственно на Императора. Факты демонстрируют обратное: Император учитывал мнения различных политических сил, прислушивался ко многим лицам (в том числе и Распутину), но всегда самостоятельно принимал решения, руководствуясь здравым смыслом и своими убеждениями. Со слухами о политическом всемогуществе старца перемежались сплетни о якобы имевшем место «германофильстве» и даже шпионаже в пользу Германии. Эти наветы не имеют никакого документального подтверждения; сформированная с подачи А. Ф. Керенского Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства, несмотря на все потуги, так и не смогла установить факты, связанные со шпионажем и государственной изменой, равно как и с якобы громадным политическим влиянием Григория Ефимовича.

 

– У людей, пытающихся объективно разобраться в этой теме, возникают конкретные недоумения. Адресую Вам наиболее распространенные:
1) чем объясняется негативное отношение к старцу Григорию практически всех родственников Царской Семьи?
2) почему о нем отрицательно отзывались и многие деятели православно-патриотического движения того времени?
3) что доподлинно известно о его взаимоотношениях с отцом Иоанном Кронштадтским?
4) насколько правдивы результаты наружного наблюдения, фиксировавшиеся петербургской полицией?
5) зачем Григорий Ефимович пошел в дом Феликса Юсупова?
6) как нужно смотреть на написанные в эмиграции воспоминания его дочери Матрены?

 

1) О причинах неприятия Г. Е. Распутина практически всеми родственниками Царской Семьи отчасти сказано в ответах на предыдущие вопросы. Резюмируя, подчеркну: сам факт пребывания у Престола «грубого, грязного мужика» вызывал недоверие, ревность, возмущение. К тому же, когда этот «мужик» начинал открыто обличать порочность некоторых представителей Императорского дома, эта неприязнь к старцу еще более усиливалась. Наконец, думается, имела место своего рода, если можно так выразиться, корпоративная солидарность членов Императорского дома, державшихся друг за друга и всецело веривших различным слухам и сплетням.

2) Полагаю, корень негативного отношения значительной части правых к личности Распутина нужно искать непосредственно в мировоззрении критиков. Так, редактор консервативных «Московских ведомостей» Л. А. Тихомиров по молодости был народником, а один из лидеров черносотенного «Союза Русского Народа» Б. В. Никольский в юности увлекался идеями либерализма и отличался некоторой «левизной» своих взглядов. Либеральные и революционные настроения буквально витали в воздухе, становились популярными в совершенно различных слоях общества – особенно в высшем свете, в среде интеллигенции. Наиболее проницательные, патриотически настроенные представители интеллектуальной элиты постепенно прозревали, понимали утопичность и пагубность чуждых, навязанных России извне идей, вставали на путь поддержки консерватизма и монархизма. Однако это «прозрение» шло медленно и далеко не последовательно. Кроме того, в условиях практически полного господства печати либерального и левого направления значительная часть правых верила в усиленно распространяемые тогдашними средствами массовой информации слухи о непристойном поведении Друга Царской Семьи. Последующие события, в том числе кровавая революция 1917 года, в зарождающийся огонь которой они фактически подбрасывали хворост, сами того не осознавая, наглядно показали, к чему привела такая недальновидность многих правых.

 

 

По правде сказать, некоторые правоконсервативные деятели вели себя по отношению к Г. Е. Распутину иначе, не поддаваясь ставшей чуть ли не всеобщей антираспутинской истерии. Показательна, например, запись в дневнике Великого Князя Константина Константиновича (известного также как поэт К. Р.) от 17 января 1910 года: «Его Святейшество Владимир (видимо, речь идет о митрополите Московском и Коломенском Владимире (Богоявленском), будущем священномученике) пожелал говорить со мной. Епископ говорил о каком-то юродивом Григории, простом крестьянине, которого ввела к Императрице Александре Феодоровне Милица и который, по-видимому, имеет большое влияние на окружение Царицы. Я был неприятно удивлен, что епископ коснулся предмета, нам совершенно чуждого, и такого, в котором крайне трудно установить, где кончается правда и начинаются слухи» (Цит. по: Мейлунас А., Мироненко С. Николай и Александра: Любовь и жизнь. М., 1998. С. 324). Однако, конечно, Константин Константинович был в явном меньшинстве. Большинство консерваторов присоединилось к либералам и левым в огульной критике деятельности Распутина, при этом зачастую даже не зная его лично. Пожалуй, дальше всех зашел здесь основатель «Русского Народного Союза имени Михаила Архангела» В. М. Пуришкевич, ставший в итоге одним из убийц старца Григория.

3) Существует много свидетельств о том, что Иоанн Кронштадтский и Григорий Распутин были знакомы и находились в хороших отношениях. Впрочем, враги Григория Ефимовича и фактически тайные враги Царского Престола и России стремились представить дело так, будто бы сибирский старец, первоначально восторгавшийся отцом Иоанном, впоследствии якобы начал поносить его. Подобное суждение находим, например, в воспоминаниях генерала В. Ф. Джунковского: «Увлечение Великих Княгинь, рожденных черногорских княжон, продолжалось до тех пор, пока Распутин не распоясался и не стал поносить покойного отца Иоанна Кронштадтского, которого они почитали как святого. Этого было достаточно – Великий Князь Николай Николаевич приказал его больше не пускать» (Джунковский В. Ф. Воспоминания. М., 1997. Т. 1. С. 619).

Но эти лживые утверждения опровергаются иными свидетельствами, прежде всего, исходящими от самого Г. Е. Распутина. Так, в 1915 году в цитируемых уже «Моих мыслях и размышлениях» он два раза упоминает знаменитого праведника: «...Когда отец Иоанн Кронштадтский служил, то в храме дух нищеты был и тысячи шли к нему за нищетой духовной»; «...Какая у нас величина счастия, и хотелось бы, чтобы нашу веру не унижали, а она без весны цветет над праведниками, для примера указать можно на отца Иоанна Кронштадтского, и сколько у нас светил – тысяча мужей Божиих» (Распутин-Новый Г. Е. Вериги любви. С. 154, 179).

После кончины Всероссийского пастыря Григорий Ефимович постоянно посещал его могилу в Иоанновском монастыре на Карповке. Это признает даже недруг Распутина – монах-расстрига Илиодор (Труфанов), который в своей известной книге описал одно из таких посещений, бывшее на Светлой седмице (см.: Григорий Распутин. Сб. исторических материалов. Т. 1. С. 306). Подтверждают данный факт и исследованные мною дневники наружного наблюдения за «Русским» (т. е. за Г. Е. Распутиным) за 1912 год (см., напр.: Наблюдение за «Русским». 1912 г. // ГАРФ. Ф. 111. Оп. 1. 1912 г. Д. 2975. Л. 80).

Историк С. В. Фомин обращает внимание на еще одно примечательное свидетельство. Некий Д. Разумовский, ехавший с Распутиным в поезде в январе 1913 года, завел речь о Кронштадтском пастыре: «Вот Иоанн Кронштадтский весь горел для блага тысяч и сотен тысяч верующих или искавших веры и не уклонялся от людей». Распутин на это улыбнулся и сказал: «То великий светильник и чудотворец. Разве я могу сравниться с ним? Творю, как у меня на душе, и говорю только тем, кто меня слушает» (Разумовский Д. С Григорием Распутиным // Дым Отечества. 1913. № 4. С. 8).

Нельзя не согласиться со сделанным на основании этого и иных случаев выводом: «Каждый из приведенных нами фактов в отдельности можно подвергать сомнению, но всю их совокупность (разумеем под этим не простую сумму, но, прежде всего, взаимную сопряженность, перекрестную зависимость) отрицать никак невозможно» (Фомин С. В. Григорий Распутин: расследование. «Боже, храни Своих!». М., 2009. С. 174).

Отметим, впрочем, что в дореволюционной печати получили широкое распространение голословные утверждения о том, что сам Всероссийский пастырь при жизни якобы даже отказывался общаться с Распутиным, считая его порочным человеком. Наиболее известной сегодня является ссылка на публикацию будущего священномученика Философа Орнатского, которая была напечатана в газете «Петербургский курьер» 2 июля 1914 года, т. е. через три дня после покушения на Распутина Хионии Гусевой. Согласно утверждению отца Философа, якобы отец Иоанн спросил старца:«Как твоя фамилия?» И когда последний ответил:«Распутин», сказал: «Смотри, по фамилии твоей и будет тебе». Отец Философ, вслед за многочисленными противниками старца, начитавшимися антираспутинской пропаганды, считал, что фамилия «Распутин» оказалась «говорящей» и что Гусева нанесла ему роковой удар именно за «распутство». Но нужно учитывать, что отец Философ не был свидетелем якобы имевшей место встречи Иоанна Кронштадтского с Распутиным и не указывает источник этого рассказа.

Сейчас уже можно говорить про формирование мифа о якобы отрицательном отношении двух подвижников между собой. Делалось это антираспутинскими силами уже через несколько лет после кончины Кронштадтского пастыря. В либеральных периодических изданиях («Речь», «Вечернее время» и проч.) публиковались лживые статейки, касающиеся их общения.

 

Беседовала Анна САМСОНОВА

 

Окончание см. в след. номере